Индустриализация разрушает себя, не принимая в расчет достоинство личности
Сто лет веры в индустриальную систему изменили нашу культуру. Но сейчас, когда сама основа индустриальной системы – система вознаграждения – пошатнулась, многие люди приходят к осознанию того, что все это работает далеко не так хорошо, как казалось прежде.
Когда мы выписываем чек на благотворительные цели, вместо того чтобы посмотреть в глаза нуждающемуся, то стремимся удовлетворить физические потребности людей, но обсчитываем их в плане человеколюбия. Когда мы требуем, чтобы наши рабочие включились в гонку по снижению издержек производства по сравнению с другими странами, и хотим, чтобы они работали еще быстрее, еще с большим автоматизмом, то тем самым отнимаем что-то у людей, с которыми работаем. А когда пожимаем плечами и относим все на счет незримой руки рынка в духе идей Айн Рэнд
[2]
, то обмениваем наше врожденное человеколюбие на какой-то хлам, скопившийся в гараже или пристройке нашего общего для всех дома.
Если бы цель игры, в которую мы играем, состояла в том, чтобы сделать побольше вещей за наименьшие деньги, то с этим не было бы никаких проблем. Но творческий человек понимает, что здесь идет совсем другая игра, которая сосредоточена на установлении связи. Защищенное место – это не синекура, где мы могли бы получать хорошую зарплату от власть предержащих индустриальной системы. Подобные места гниют и разваливаются прямо на глазах. А наше новое безопасное место требует, чтобы мы смотрели другим в глаза и действительно видели их.
Связь – это результат творчества
Сколько связей с людьми вы уже установили? Это один из способов измерить, произвела ли работа, которую вы делаете, изменения в вашей жизни.
Когда вы вносите смелое предложение на собрании, сколько людей способны поддержать его, или отреагировать на него, или проработать его?
Когда вы делаете видеозапись или озвучиваете идею и она передается от одного человека к другому, это выстраивает соединяющий вас мостик.
Когда больше людей посещают ваш «придорожный ларек», потому что не могут получить в другом месте то, чем располагаете вы и ваши компаньоны, это привносит позитив и чувство товарищества туда, где раньше для этого не было места.
Скука и безопасность редко подталкивают к тому, чтобы установить связь. Формированию взаимосвязи способствует человеколюбие. Если нет связи, если не создаются звенья, то не происходит и творчества.
Упрямая ирония аргумента
Многие люди разыскивают книги по бизнесу (подобные этой), надеясь обнаружить в них путеводную карту.
Они учатся, потому что хотят определенности относительно хороших отметок, хорошей работы и хорошей карьеры. Мы преобразуем школу из места, где задают вопросы и отвечают на них, в заведение, где обучают стандартным процедурам общения. Индустриальный век учил нас: на все есть ответы, для того чтобы преуспеть, нужно их выучить наизусть. Запомнил достаточно правильных ответов – и дело в шляпе.
Экономика «мировой деревни» предлагает вам перевернуть все это вверх дном. Теперь уже не нужен экзаменационный билет. Что же касается инстинкта искать для себя синекуру (такое место, которое было зоной безопасности, а сейчас является просто комфортной зоной), то это лишь служит доказательством, насколько основательно вам промыли мозги.
Промывание мозгов действует исподтишка: оно не изменяет нашу основную человеческую потребность в безопасности. В сущности, оно использует эту потребность, чтобы убедить нас в том, что безопасное место (комфортная зона) – это место, где мы делаем то, что знаем, и то, что нам велят делать.
Когда бы вы ни почувствовали тяготение к соглашательству и покорности, осознайте, что это напоминание о том способе, которому вас учили, а не осмысленный или рациональный подход к стоящей перед вами благоприятной возможности.
Итак, эта книга вместо того, чтобы предложить вам готовую карту (которую, как предполагается, дают книги по бизнесу), отвергает ее.
Вам нужно лишь сделать установку на творчество. Ищите вопросы, а не ответы.
Экономика не разрушается, просто теперь она другая
Современная экономика имеет непривычные входы и выходы, и наши традиционные представления о ценности и продуктивности обманывают наши ожидания. И, что еще хуже, «хорошие» места работы, которые были спинным хребтом всей нашей культуры (постоянные, хорошие места работы, где уважение и высокая оплата труда сочетались с лояльностью и конформизмом), быстро исчезают, оставляя многих из нас за бортом.
Спросите обычного врача, как складывалась его практика за последние десять лет, или загляните в пустое фабричное здание в конце улицы. Да, эта фабрика переехала, причем довольно далеко, туда, где люди работают за более низкую зарплату.
Возможно ли производить еще более привлекательные товары, чтобы удовлетворить потребности населения? Можем ли мы дать людям, которые уже имеют горы всякого барахла, еще большее удовольствие, обеспечивая их еще большим барахлом?
Экономика, в которой мы живем сегодня, в корне отличается от той, при которой росли наши родители. Мы имеем излишек выбора, излишек качества, излишек развлечений, среди которых можно выбирать. У нас есть чудовищных размеров магазины, а в них чудовищных размеров полки и еще более чудовищные условия кредитования – и все это для того, чтобы мы покупали, покупали и покупали… Но нас мучают другие проблемы.
Мы все еще одиноки. И мы все еще скучаем.
Экономика «мировой деревни» работает именно потому, что она обратилась к ним – одиноким и скучающим. Она работает, потому что нацелена на индивидуумов, а не на толпу, на странных, а не на средних.
Экономика «мировой деревни» вращается вокруг одной оси, и эта ось – творческая личность, без которой мы не можем жить, индивидуум, который готов делать что-то такое, что способствовало бы установлению связи между двумя людьми.
Борьба с отупением
Это вполне возможно – использовать производительность нашей экономики, чтобы попытаться избавить себя от страдания, которое вызывает неопределенность. Мы можем требовать, чтобы наши политики обеспечили работу промышленных предприятий, можем вопить, требуя справедливую плату в обмен на наш труд, вызывающий онемение разума. Но мне кажется, что вся эта борьба нацелена на возврат в прошлое, когда все сводилось к тому, что нам платили деньги за добровольное отупение.
То лучшее, что есть в нас, всегда противится отупению. А сейчас прямо у нас на глазах наша экономика вознаграждает нас за наше творчество, за то, что мы уже не поддаемся гипнозу, не являемся мелкими сошками, не изолированы друг от друга и от самих себя.
