Эта моя склонность усилилась в результате учебы на юридическом факультете. Там меня учили спорить, и я гордилась тем, что у меня это прекрасно получается… но большинству людей, в отличие от тех, кто учится на адвокатов, споры доставляют мало удовольствия.
В обычной жизни мое стремление всему перечить не вызывает особых проблем, но я заметила, что гораздо более воинственной, чем всегда, меня делает потребление алкоголя. Спиртное еще ослабляло мои и без того не слишком сильные инстинкты в отношении правил хорошего тона. Так как я никогда не увлекалась спиртным, дважды отказывалась от него полностью во время беременностей, а также в силу особенностей моего обмена веществ, у меня выработалась очень низкая переносимость алкоголя.
Снова и снова, лежа в постели после какого-нибудь светского раута, я думала: «Неужели я вела себя настолько отвратительно, как мне кажется теперь?», «Зачем мне надо было настаивать на своем в такой агрессивной манере?». Да еще и Джеми в такие моменты, как правило, не очень стремился успокоить меня по поводу моего поведения.
Я поставила себе задачу за этот месяц взять под контроль свою агрессивность. Может быть, мне и не пришло бы в голову бросать пить, чтобы добиться этого результата, но, когда Джеми перестал пить из-за своего гепатита С, я еще больше урезала потребление спиртного, чтобы составить ему компанию в период привыкания к новому режиму жизни.
Сокращение потребления алкоголя принесло мне такое облегчение, что я решила тоже полностью отказаться от него. Это решение было вполне предсказуемым: как я убедилась во время февральских экспериментов, если Джеми перестал употреблять алкоголь, вероятность того, что я брошу пить, возрастает в пять раз. Отказ от спиртного сделал меня гораздо счастливее. Я никогда не была в восторге от вкуса пива или вина (а крепкие напитки вообще терпеть не могу), мне никогда не нравился алкогольный «кайф», а свою норму калорий я лучше получу из еды, чем из алкоголя. Но я буду скучать по самой идее.
Это — одна из вещей, которая мне нравится в Уинстоне Черчилле: я обожаю его страсть к хорошему спиртному и сигарам. Однако, как гласит мой Секрет зрелости: «То, что радует других, может не порадовать тебя, и наоборот». Мне пришлось согласиться, что, как бы ни любили алкоголь другие люди и как бы мне ни хотелось получать от него удовольствие, он не приносит мне никакой радости; скорее даже становится источником психологического дискомфорта.
Как только я почти совсем перестала пить, я открыла еще одну причину своей грубости в состоянии опьянения: от алкоголя я становлюсь сонной. Гораздо легче вести себя вежливо и покладисто, когда не умираешь от полного изнеможения. Как я уже убедилась за последние месяцы, чтобы чувствовать себя более счастливой и соблюдать правила хорошего тона, мне нужно позаботиться о многом: создать себе максимум физического комфорта, то есть тепло одеться (и пусть люди смеются надо мной за то, что я ношу длинное нижнее белье, надеваю один свитер на другой и таскаю в руках чашки с горячей водой), чаще перекусывать (кажется, у меня присутствует потребность есть гораздо чаще, чем это делает большинство взрослых людей), выключать свет, как только начнет клонить в сон, а также принимать обезболивающее сразу же, как только начнет болеть голова.
Герцог Веллингтонский советовал: «Как только появляется возможность, пописай», и я следовала и этому совету. Ведь насколько легче вести себя прилично, когда тебя не трясет от холода, когда тебе не нужно искать туалет или пока в тебя еще не залито два бокала вина.
Давать позитивные отзывы
Я хотела больше смеяться, проявлять больше любви, доброты и еще — энтузиазма. Я знала, что критиковать других — нехорошо, но ведь от этого получаешь удовольствие. Почему же настолько сладостно-приятно критиковать окружающих? Лично я, критикуя кого-нибудь, чувствую себя более умудренной жизнью и интеллектуально развитой персоной, и многие исследования показывают, что люди и впрямь часто считают любителей покритиковать более умными.
Например, участники одного опроса показали, что считают авторов негативных отзывов о книгах более компетентными и знающими специалистами, чем авторов позитивных рецензий, даже если по содержанию качество и тех, и других рецензий показалось им одинаково высоким. Результаты другого исследования свидетельствовали о том, что люди склонны думать, что критикующий их человек более умен, чем они. Кроме того, когда человек разрушает единогласие группы по какому-нибудь вопросу, он снижает уровень социальной мощи группы.
Я видела, как люди эксплуатируют этот феномен: когда группа с радостью проявляет единодушие в каком-то вопросе («Учительница очень понятно объясняет» или «Этот ресторан очень мил»), такой человек занимает противоположную позицию, чтобы разрушить создавшееся в группе настроение. У критиканства есть свои преимущества, кроме того, гораздо легче быть несговорчивым. Хотя кажется, что энтузиазм можно проявлять с легкостью и почти не задумываясь, в действительности, гораздо сложнее соглашаться, а не отвергать те или иные вещи. Да еще и более рискованно…
Когда я изучила свои реакции на окружающих, я поняла, что считаю тех, кто делает критические замечания, более проницательными и знающими. Тем не менее очень трудно получать удовольствие от компании человека, которому невозможно ничем угодить. Я предпочитаю находиться в обществе людей, более склонных к энтузиазму, то есть тех, кто кажется менее резким в суждениях, более жизнерадостным и веселым.
Например, как-то вечером, устроив сюрприз на день рождения одной из близких подруг, мы пошли на концерт Барри Манилоу, потому что она его просто обожает. После этого я много думала о том, что быть такой преданной фанаткой Барри Манилоу может только человек с очень сильным характером. Ведь, в конце концов, Барри Манилоу — это… ну, Барри Манилоу. Было бы гораздо безопаснее хихикать над его музыкой или увлекаться ею с иронией, как неким курьезным явлением, вместо того чтобы восхищаться с такой чистосердечной искренностью, как это делает она. Энтузиазм — своеобразная форма социальной отваги. Более того, мнения одних людей оказывают большое влияние на мнения других. Поэтому когда моя подруга сказала: «У него потрясающая музыка, а концерт был просто сногсшибательный», ее энтузиазм поднял настроение и мне.
Я тоже хотела стать таким страстным энтузиастом. Я дала себе слово прекратить делать немотивированно-негативные заявления типа «мне совсем не хочется туда идти», «еда была слишком тяжелой» и «в газетах совсем нечего читать». Лучше я буду искать способы проявлять неподдельный энтузиазм.
Однажды днем мы, по предложению Джеми, оставили детей у его родителей, а сами пошли в кино. Когда мы вернулись забирать детей, свекровь спросила у меня: «Как фильм?»
Вместо того чтобы поддаться соблазну ответить, как обычно, «ну… так себе», я сказала:
— Это такая радость — сходить днем в кино.
Подобная реакция гораздо больше способна обеспечить прилив счастья, причем не только ей, но и мне.
Чтобы давать позитивные отклики, требуется смирение. Я должна признаться, что мне не хватало чувства превосходства, которое я создавала в себе использованием разящего юмора, сарказма, иронических ремарок, циничных комментариев и резких замечаний. Готовность получать удовольствие от жизни требует от человека скромности и даже определенной наивности, над которой очень легко насмехаться как над проявлением приторной сентиментальности.
