Сложнее всего в Неделю Поллианны было не забывать о своих целях и постоянно думать о них. За повседневными делами данные себе обещания нередко забывались. Посему, используя некоторые стратегии тренировки внимательности, опробованные мною в ноябре, с третьего утра и до конца Недели Поллианны я носила на руке широкий оранжевый браслет, который служил мне постоянным напоминанием о необходимости высказываться исключительно в позитивном ключе.
Методика с браслетом оказалась вполне эффективной, если не считать того, что однажды я поймала себя на том, что жалуюсь подруге, какой он тяжелый и громоздкий! Но были у меня и по-настоящему триумфальные моменты. Я не жаловалась, когда у нас отключился Интернет. Я не бурчала, когда Джеми три вечера подряд готовил слишком калорийные десерты. Когда Элиза по случайности врезалась коляской Элеоноры в стену кухни и сделала там черную отметину, я закрыла на это глаза и не стала поднимать шума. А когда Элеонора схватила со столика мою помаду, а потом спустила ее в туалет, я сказала: «Ну это просто досадная случайность».
За Неделю Поллианны мне не удалось прожить без негативных высказываний ни единого дня, тем не менее я заявила себе, что упражнение выполнено удачно. Хотя стопроцентное соблюдение поставленной цели было делом почти невозможным, уже сама попытка воплотить это встряхнула меня и заставила осознать, как я обычно себя веду. Эффекты Недели Поллианны держались у меня еще долго после окончания назначенного срока.
Найти безопасное место
Одна из особенностей человеческой натуры — «тенденция к негативному», то есть склонность проявлять на плохое более мощные и устойчивые реакции, чем на аналогичные хорошие события. Как я уже выяснила в феврале, в рамках супружеских отношений для устранения последствий всего одного негативного или деструктивного поступка требуется не меньше пяти проявлений добра. Если говорить о деньгах, страдания от потери какой-то суммы оказываются более сильными, чем удовольствие от получения такой же суммы. Восторг от включения моей книги «Сорок способов познакомиться с Уинстоном Черчиллем» в список бестселлеров был меньше, чем расстройство от разгромной рецензии.
Важное следствие такой склонности к негативу — то, что у незанятого делами человеческого мозга имеется тенденция дрейфовать в сторону беспокойства или неприятных мыслей. «Зацикливаясь» на одних и тех же мыслях, бесконечно размышляя над неприятными мелочами, событиями или печальными происшествиями, мы наполняем себя негативными чувствами.
В действительности, возможно, именно большая склонность женщин к самокопанию делает их более подверженными депрессивным состояниям, чем мужчин, которые лучше умеют отвлечь себя каким-нибудь занятием.
Исследования показывают, что умение отвлечься — очень мощный инструмент коррекции настроения, и, вопреки распространенным убеждениям, систематически сосредоточивая свое внимание на дурном настроении, мы не облегчаем, а усугубляем его.
Я часто замечала у себя тенденцию «циклиться» на неприятном и, чтобы нейтрализовать этот эффект, изобрела концепцию «безопасного места». Как-то раз, навещая юридическую школу, где некогда училась, я заметила около лифтов табличку с надписью: «Безопасное место». Я думаю, что именно в это место должны направляться в случае пожара люди в инвалидных колясках или с иными физическими ограничениями. Эта фраза засела у меня в голове, и я решила, что любой раз, когда я буду ловить себя на том, что «циклюсь» на дурных мыслях, стану искать мысленное «безопасное место».
В качестве такого островка безопасности я нередко представляю себе речи Черчилля, в особенности его панегирик Невиллу Чемберлену, или вспоминаю забавные выходки Джеми. Много лет назад, когда мы были еще почти молодоженами, Джеми вошел в спальню в одних трусах, и, объявив, «Я — Бог танца!», начал скакать по комнате, по-ирландски вытянув руки по швам. Я до сих пор смеюсь каждый раз, когда мне вспоминается этот случай. Подруга рассказала мне, что она в таких случаях думает о своих детях. Другая подруга (не имеющая отношения к литературе) сочиняет в голове короткие рассказики. Когда Артур Ллевелин Дэвис, отец мальчиков, вдохновивших Дж. М. Барри на написание «Питера Пена», восстанавливался после операции, в результате которой у него были удалены часть челюсти и нёба, он написал Барри:
«Среди прочего, я думаю вот о чем:
♦ Учеба Майкла в школе;
♦ Портгварра и синее платье С.;
♦ Берпхэмский сад;
♦ Вид на долину из Керкби;
♦ Купание Джека;
♦ Ответы Питера на дразнилки;
♦ Николас в саду;
♦ Джордж в любой момент».
Эти фразы не имеют никакого смысла для постороннего человека, но ему они служили островком безопасности.
Итоги ноября
К концу ноября я поняла, что один из самых важных уроков моего Проекта «Счастье» заключается в следующем: когда я держу данные себе обещания и занимаюсь тем, что радует меня, я чувствую себя более счастливой и веду себя более добродетельно. Делай хорошее, и будешь хорошо себя чувствовать; чувствуешь себя хорошо — делай хорошее.
За этот месяц я заметила, что частым объектом моих негативных замечаний была прическа Элизы. Мы с Джеми считали, что лучше всего Элиза выглядит, когда волосы у нее не достают до плеч, но она упрашивала нас позволить ей отрастить их подлиннее. «Можешь растить их, если пообещаешь хорошенько причесываться и не давать им лезть в глаза», — пригрозила я, повторяя ту же самую фразу, которую до меня настолько же безрезультатно применяли миллионы других родителей. Она обещала, но, естественно, волосы потом постоянно закрывали все лицо.
«Элиза, причешись, ты выглядишь ужасно».
«Элиза, у тебя опять висит средняя прядь, сделай пробор с одной стороны».
«Элиза, возьми резинку или ободок, тебе надо сделать хвостик».
«Элиза, только не пытайся меня убедить, что ты уже причесалась».
Ни ей, ни мне эти критические замечания никакого удовольствия не доставляли. Я хотела все это прекратить. Посему в следующий раз, когда у меня возникло желание устроить суету вокруг ее прически, я сказала: «Принеси мне расческу», и начала причесывать ее… причем не резко и торопливо, как иногда делала по утрам, а очень ласково. «Мне нравится, как блестят твои гладко уложенные волосы, — сказала я, — они у тебя такие красивые».
Элиза не смогла скрыть своего удивления.
В следующий раз я сделала то же самое.
— Давай-ка я тебя причешу, — сказала я ей. — Мне это очень нравится.
