– Говори все! – потребовал я.
– Энджи пришла ко мне. Она была взбешена, что ты помешал ей воспользоваться деньгами Терри. Клянусь, она была невменяема! Я испугался ее! Насчет кислоты – это ее идея, и она предложила за это пять кусков. Я поговорил с Хьюлой, который все и устроил. Вот так это и вышло. Я не хотел ее убивать… Клянусь, не хотел. Я думал, ей немного обожжет кожу на лице. Не ожидал, что она бросится на мостовую и попадет под грузовик. Клянусь!
Я смотрел на него с отвращением.
– А деньги вы получили?
– Да. Раз Энджи сказала, что заплатит, – значит заплатит. Мы разделили деньги пополам с Хьюлой.
– А где он сейчас?
– Не знаю. Вчера он звонил и сказал, что ему нужно уехать по делу. Он еще не вернулся.
– Он не сказал, куда едет?
– Я не задаю ему вопросов, – ответил Хенк, косясь на паяльную лампу. – Нужно быть психом, чтобы задавать ему вопросы о его делах. Не знаю я, где он.
Я мог бы сказать ему, но решил, что не стоит.
– Хорошо, Хенк, дело немного сдвинулось. Теперь поговорим об Энджи. Она тебе платит по десять тысяч долларов в месяц, так?
– Не мне. Тут вот в чем дело. Хьюла пришел как-то ко мне и сказал, что хочет использовать мой клуб в своих целях. За это он платил мне полторы тысячи в неделю. Я не мог возражать. Эта хата тоже его. Он разрешает мне жить здесь. Я ничего не знаю. Клянусь!
– Говори все, не темни, – пригрозил я.
Билл приблизил лампу так, чтобы Хенк мог чувствовать жар пламени. Он весь сжался.
– Ко мне в клуб приходят люди и передают запечатанные конверты. Энджи приносит пакет, набитый деньгами. Я не задаю никаких вопросов, а просто складываю все в сумку. Первого числа каждого месяца приходит Хьюла и забирает сумку. Вот и все.
– За что шантажировали Энджи?
– Не знаю. Клянусь, не знаю. Этим занимается Хьюла. Он откапывает всякие грязные факты про людей. Я не задаю вопросов. Я не хочу ничего знать. Я думаю, что у Хьюлы что-то есть на Энджи. Что-то очень важное, раз она отваливает ему такие деньги. У нее ведь не в порядке с головой. Она правда ненормальная и была такой всегда.
Я внимательно наблюдал за ним и решил, что он говорит правду. Такой жестокий и безжалостный человек, как Мински, вряд ли будет посвящать в свои дела такого идиота, как Хенк. И вдруг я почувствовал отвращение к Хенку, к этой комнате с ее обстановкой.
– Ладно, Билл, – сказал я, – освободи его.
Билл загасил лампу, затем снял с Хенка наручники, в то время как я с револьвером в руке наблюдал за этой процедурой.
Хенк сел, растирая запястья и не сводя с меня взгляда.
– А теперь слушай внимательно, – проговорил я. – Нам с тобой не жить в одном городе. Я разговаривал с хозяином Хьюлы. Он уже кормит где-то червей, так что у тебя не будет с ним встречи. Я не хочу тебя больше здесь видеть. Даю тебе двенадцать часов, и чтобы духу твоего в этом городе не было. Если я встречу тебя здесь, то прострелю тебе коленные чашечки и ты больше никогда не сможешь ходить. Исчезни! Понял?!
Он продолжал смотреть на меня, мотая головой, в полном замешательстве.
– Я не знаю, куда мне деться, – пробормотал он. – У меня совсем нет денег.
– Дважды повторять не буду. Если ты не уберешься из этого города за двенадцать часов, тебе больше не ходить ногами. Пошли, Билл. Это дерьмо смердит.
Мы спустились на лифте и вышли на улицу в духоту и моросящий дождь.
Глава 7
Снаружи ресторан «Три краба» ничем особенным не выделялся. Он выглядел даже несколько потрепанным со своими выбеленными деревянными стенами и узкой стеклянной дверью, завешенной изнутри красной шторой, – ничего, что привлекло бы туристов.
Когда я широко раскрыл дверь, то оказался в небольшом холле, в котором молодая вьетнамка одновременно была и дежурной, и гардеробщицей. Одарив меня приветливой улыбкой, она спросила:
– У вас заказан столик, сэр?
– Меня ждут.
– Вы мистер Уоллес?
– Совершенно верно.
Она нажала на какую-то кнопку.
– Подождите минуту, сэр.
Откуда-то возник невысокий пожилой мужчина в сером альпаковом пиджаке, белой рубашке с узким галстуком и черных брюках:
– Мистер Уоллес?
– Он самый.
– Мисс Сандра Уиллис ожидает вас, мистер Уоллес. – Он широко улыбнулся, обнажив при этом ряд белых зубов. – Пожалуйста, следуйте за мной…
Он открыл дверь, и до моего слуха донесся шум голосов и стук посуды. Я прошел за ним в большой зал. Почти все столики были заняты изысканно одетой публикой. Большинство мужчин были в белых смокингах. Женщины все были одеты сногсшибательно. Официанты быстро и ловко сновали между столиками, меняя тарелки и блюда.
– А у вас здесь довольно бойкое место, – заметил я, следуя за ним мимо бара к лестнице.
– Я не жалуюсь. – Он обернулся и выдал мне еще одну ослепительную улыбку.
Мы поднялись по лестнице, и он негромко постучал в одну из дверей, а затем, открыв ее, жестом руки пригласил меня войти.
– Мисс Уиллис, пришел мистер Уоллес.
Она сидела за накрытым столиком. Маленькая комната была хорошо обставлена, тихо гудел кондиционер. Жестом она пригласила меня сесть за столик. На ней было темно-красное платье, а черные волосы, откинутые назад, были перехвачены жемчужным обручем. Выглядела она потрясающе, и я вновь почувствовал исходящее от нее гипнотическое воздействие чувственности.
Я сел к столику напротив нее.
– Дай нам что-нибудь поесть, Уолли, – попросила она. – Я страшно голодна.
– Ровно две минуты, мисс Уиллис, – сказал мужчина и исчез.
Она посмотрела на меня:
– Мне нужно поговорить с вами, но только после того, как я поем. Со вчерашнего вечера во рту не было и маковой росинки. Дж. В. чрезвычайно требователен.
– Дж. В.? Валински?
– А кто еще?
В дверь постучали, и в комнату вошел похожий на мексиканца официант. Он поставил передо мной и Сандрой блюдо с устрицами. Затем разлил по бокалам охлажденное белое вино и, поклонившись, вышел.
Устрицы были великолепны. Нанизывая на вилку пятую, я сказал:
– Сандра, вы здесь чувствуете себя как дома.
– Я прихожу сюда почти каждый вечер. Когда женщина одна и ни от кого не зависит, лучше ходить туда, где ее хорошо знают.
– Вот бы не подумал, что вы можете быть одна.
Она пожала плечами:
– Вообще-то у меня нет свободного времени. И сейчас я здесь только потому, что мистер Валински надумал пойти в казино.
