Шлюха готова с любым спознаться за сходные деньги,
Тело неволит она ради злосчастных богатств.
Все ж ненавистна и ей хозяина жадного воля —
Что вы творите добром, по принужденью творит.
Лучше в пример для себя неразумных возьмите животных.
Стыдно, что нравы у них выше, чем нравы людей.
Платы не ждет ни корова с быка, ни с коня кобылица,
И не за плату берет ярку влюбленный баран.
Рада лишь женщина взять боевую с мужчины добычу,
За ночь платят лишь ей, можно ее лишь купить.
Образцы бордельных марок времен Римской империи
Когда археологи откопали древний город Помпеи, засыпанный пеплом вулкана Везувия две тысячи лет назад, то обнаружили много интересных деталей из жизни людей того времени. В частности, были восстановлены публичные дома, составляющие неотъемлемую часть городской жизни. В этих заведениях (римляне называли их лупанариями) все было четко организовано. Посетитель платил деньги в кассу и получал специальные жетоны (бордельные марки), которыми расплачивался с проститутками – чтобы последние не могли, что называется, «работать на себя». Выше приводятся фотографии бордельных марок того времени. Археологи пока не смогли установить, имело ли какой-то смысл изображение на жетоне – так обозначался вид услуги, за которую заплатил клиент, или это были только символические изображения «специфики» работы заведения.
Иоганн Блох пишет, что первым организатором государственной проституции был греческий правитель Солон, который еще две с половиной тысячи лет назад придумал покупать женщин и затем предлагать их «в общее пользование, готовых к услугам за внесение одного обола» (сумма весьма малая по тем временам).
Блох пишет в своем труде «История проституции», первым в мире исследовании такого рода: «Это старейшее определение проституции уже отмечает ее главнейшие признаки: отдача себя многим, часто меняющимся лицам («в общее пользование»), полное равнодушие к личности желающего того мужчины («готовых к услугам») и отдача себя за вознаграждение («за один обол»). Да и самое слово «проститутка», приписываемое обыкновенно римлянам, встречается уже в упомянутом сообщении о первом организованном Солоном публичном доме, причем проститутки обозначаются в этом отчете как существующие в борделе для продажи («prostasai»). Римское слово «prostare» – продаваться публично, проституироваться – так же, как и существительное «prostibulum» – образовалось, следовательно, из слов «продажная девка», «проститутка».
Под этим словом мы разумеем не такую женщину, которая отдалась, нарушив супружескую верность, или благодаря насилию.
А потому о женщине, которая имела половые сношения за денежное вознаграждение с одним или двумя мужчинами, нельзя еще сказать, что она публично занимается непотребством как ремеслом. Именно понятие «публичная» составляет, по римскому праву, существенный пункт в определении проститутки. Оно заключает в себе указание на отсутствие индивидуальных отношений между мужчиной и женщиной, и Ульпиан подробно разъясняет его в том смысле, что отдающая себя женщина вступает в половые сношения со всеми, кто этого желает, без всякого выбора и за вознаграждение.
Поэтому женщина, получающая большую или меньшую часть своих доходов от «порочной связи», не есть проститутка. Особа, отдающаяся безразлично кому, но ради собственного удовольствия, даже если она получает за это подарки (пока они не представляют платы), точно так же не может считаться проституткой. Так же мало принадлежит к этой категории женщина, отдающаяся случайно, хотя бы и за плату, и, наконец, даже та, которая за деньги отдается поочередно нескольким, но в течение продолжительного промежутка времени имеет только одного возлюбленного.
Представление проституток в фешенебельном парижском борделе. XIX в.
Равнодушие к личности субъекта, желающего вступить в половое сношение, и отсутствие всякой индивидуальной душевной связи между проституткой и ее клиентом характеризуют вполне развитую форму проституции. Половые сношения со многими часто меняющимися партнерами постепенно притупляют всякие индивидуальные чувства симпатии, внешнего расположения, даже простого сексуального желания и приводят к той безнадежной пассивности и к равнодушию, которые представляют затем характерный признак старых проституток».
Нововведения Солона привели к постепенной замене храмовой проституции на государственную. Раньше при храмах постоянно существовали особые жрицы, которые за деньги отдавались паломникам (отсюда и пошло выражение «жрицы любви»), а полученные средства шли на религиозные цели. Солон решил перевести денежный поток в государственную казну, и хотя Солон построил на вырученные от проституции деньги храм Афродиты Пандемос, большая часть доходов досталась государству.
И. Блох пишет, что античные проститутки делились на несколько видов. Все они осознавали себя объектом наслаждения, поэтому и чувствовали, и поступали соответственно этому сознанию. Их принципом было «Никого не любить, но всем лицемерно изображать любовь», всегда имея в виду по возможности больший барыш и утонченную эксплуатацию клиента. При этом в искусстве обирания гетеры несомненно превосходили низших проституток. Они прибегали к всевозможному притворству, то нежно и осторожно, то безжалостно и грубо добиваясь своей цели, стараясь выжать из любовника как можно больше денег и драгоценностей. И. Блох указывает, что комедии и любовные произведения, написанные в Древней Греции, полны примеров эксплуатации и обирания проститутками своих несчастных любовников, счастье которых кончалось с последней копейкой и которым часто приходилось в таком случае выслушивать насмешки со стороны бессердечных, жадных кокоток. Но, с другой стороны, бывали и такие случаи, что мужчины обманывали девушек, не уплачивая им гонорара.
В своей книге «История проституции» И. Блох подробно описывает различные группы женщин, которые использовали секс для получения выгоды. Они делились на несколько видов:
«Concubina» – женщина, которая живет с неженатым мужчиной и во всех отношениях занимает положение жены, так что недостает только узаконения юридическим брачным договором.
«Pellex», «paelex» (от греческого – «наложница») – возлюбленная женатого человека и в качестве таковой пользуется гораздо меньшим уважением, чем конкубинатка.
Наконец, от проститутки отличали также галантную женщину, «amica» или «delicata», которая имела половые сношения лишь с немногими мужчинами по выбору и потому исключалась из определения Ульпиана. Это то же, что наш «полусвет» или та категория продажных женщин, которым Овидий посвятил свое произведение «Наука любви». Как объясняет поэт, оно не относится к проституткам. Последних он строго отличает от галантных женщин, половая жизнь которых, по его мнению, носит безусловную печать индивидуальных отношений и выбора, хотя они и отдаются почти исключительно за вознаграждение».
