– Хорошо, – ответил Мак. Его голова была занята другим. Он не запер на ключ общий холл, оставил телефон без присмотра, в любой момент мог кто-нибудь позвонить. – Я, пожалуй, воспользуюсь твоим телефоном. – Мак переключил все общие звонки на номер Андреа и лишь тогда опустился в кресло. – Он стал выше. И у него растительность на лице, ты заметила?
– Да, – ответила Андреа. Она сидела, обхватив колени. – Мало мне ребенка с особыми потребностями, так теперь у меня на руках мужчина… Он растет, а я не знаю, что делать. Как научить его бриться, как рассказать про девочек и все такое. Он уже проявляет к себе интерес. Когда я это вижу, я просто запираюсь в чулане и плачу. Через пару лет надо будет искать ему работу, подобрать другое жилье. И это – лишь вершина айсберга.
– А что Раймонд? Звонит? – поинтересовался Мак.
– Доходят слухи, что его жена ждет третьего ребенка. Он, конечно, высылает мне деньги – много, просто нереальные суммы. Я их откладываю. Но чтобы увидеться с Джеймсом – увольте, даже не пытался. Предпочитает о нем не думать. Решил от нас откупиться. Для обычного-то ребенка это беда, когда отец знать его не желает, а для Джеймса – представить страшно.
– Давай я научу его бриться, – предложил Мак. – Чуть позже на неделе. Когда он ко мне привыкнет.
Андреа заплакала.
– Спасибо тебе, – сказала она. – Я так и знала, что ты предложишь. Мне ужасно неловко тебя просить, но все равно очень приятно, когда можешь положиться на кого-то хотя бы три недели в году. Уже не так сильно чувствуешь одиночество.
– Ты не одинока, – поспешил утешить ее Мак. Он присел на кровать и обнял Андреа. Она уткнулась ему в плечо, смахнула слезу. Мак прикрыл глаза и сидел, вдыхая нежный аромат ее волос. Он обожал ее печаль, неизбывную печаль, связанную с непостижимой вереницей невнятных зашифрованных сообщений, которые блуждали в голове подрастающего сына. Необъятна была ее тоска. В ее сердце находилось место и восемнадцатилетнему пареньку из Айовы, в одночасье вдруг ставшему сиротой.
– Я люблю тебя, – проговорил Мак.
– Я знаю, – всхлипнула она.
Между ними никогда ничего не было. Андреа принципиально этого избегала. Она говорила, что близость все усложнит. К тому же это физически было трудно устроить. Она столь ревностно отдавала себя больному сыну, что на других ее просто не оставалось. Андреа никогда не говорила «люблю», она просто отвечала «я знаю». Она позволяла себя обнимать, целовать, и пару раз за лето, когда Джеймс крепко спал в соседней комнате, они заваливались на кровать и жарко обнимались. Мак прижимался к ней, обуреваемый страстью, но она не поддавалась, не допускала естественного хода вещей.
Зазвонил телефон, Мак встал с кровати, чтобы ответить.
– Неужели мне кто-то звонит? – удивилась Андреа.
– Марибель, – сказал он. Взглянул на часы на запястье. – Уже полночь. – Поднял трубку. – Нантакетский пляжный клуб.
– Мак, – сказала Марибель. – Что-то ты припозднился.
– Да, – ответил он. – Поздно вселялись жильцы. Скоро буду.
– Не удивляйся, если я усну.
– Спи, – нежно проговорил Мак. Неторопливо повесил трубку. Вспомнилось, как Марибель заснула вчера, прижимая трубку к груди, и как потом лягалась и ворочалась во сне. Как же она ему близка, как будто они – неразрывное целое. В голове пронеслась мысль: «А ведь я люблю двух женщин». Наверное, так бывает. Какое счастье, что ему не приходится выбирать. Во всяком случае, сейчас.
– Мне пора, – сказал он.
– Мак, когда ты на ней женишься?
– Не знаю. Мне вообще-то надоело, что все об этом спрашивают.
Андреа улыбнулась.
– А хочешь поехать с нами в аэропорт? Мы обычно в шесть выезжаем, но у меня вроде как отпуск, можно и до семи поваляться. Скатаешься с нами на часок?
– Конечно, – улыбнулся Мак. – Буду ждать вас на парковке. – Он поцеловал Андреа и вышел на террасу. – Спокойной ночи.
Андреа притворила дверь, Мак прошел по деревянным мосткам и спустился на песчаный пляж. Устремив взгляд на звезды, он слушал грохот прибоя и думал о родителях. Вдруг они видят его и думают о чем-то? Интересно было бы узнать, о чем.
Мак вернулся домой, когда Марибель уже спала, а в половине седьмого, когда он встал, она еще не проснулась. Мак хотел было ее разбудить и сказать, что уйдет пораньше, но ее вид в безмятежной дреме, прядь разметавшихся белокурых волос в уголке рта и трепет беспокойных ресниц остановили его.
– Что тебе снится? – прошептал он еле слышно. Она не шелохнулась, и Мак отправился в душ. Уходя из дома, он сорвал с клумбы желтую циннию и положил рядом с ней на подушку, чтобы первым делом, открыв глаза, она увидела цветок.
Когда Мак добрался до отеля, Андреа уже сидела за рулем «Эксплорера», Джеймс устроился на пассажирском месте и уткнулся в книгу. Мак плюхнулся на заднее сиденье.
– Заждались? – спросил он.
– Привычка – вторая натура, – устало улыбнулась Андреа. – Мы сидим здесь с шести.
– С шести, – подтвердил Джеймс.
По пути в аэропорт Андреа обратилась к сыну:
– Здесь, Джеймс, самолеты будут поменьше, чем те, к которым мы привыкли в Балтиморе.
– Может, нам повезет, и мы увидим настоящий лайнер, – предположил Мак.
– Я каждый день вижу лайнеры, – сказал Джеймс и, полистав книгу, добавил: – «Боинг-747», «767», «Ди-Си-10». А в этом аэропорту есть вышка?
– Что-то не припомню, – ответил Мак.
– Вышка есть в каждом аэропорту, – рассмеялся Джеймс. – Там сидят авиадиспетчеры и следят, чтобы самолеты не сталкивались. – Он издал губами громкий звук и хлопнул в ладоши.
Андреа припарковалась на самом краю взлетного поля, откуда было удобно наблюдать за посадкой самолетов. Заглушила мотор и, устало откинув голову, прикрыла глаза. Джеймс же, напротив, сильно воодушевился и ликовал. Сорванца было не узнать. Неужели это тот же ребенок, что сидел вчера, уныло глядя на экран телевизора?
– Один на подходе! – заорал Джеймс и принялся торопливо листать страницы справочника.
Мак подался вперед и стал разминать Андреа плечи, разглядывая самолет через ветровое стекло.
Солнце било в глаза, Джеймс щурился. Мак предложил пареньку солнечные очки, и тот с готовностью их нацепил.
– Мам, смотри! – воскликнул он.
Андреа приоткрыла глаза и улыбнулась.
– Тебе очень к лицу, – промолвила она.
Самолет коснулся земли. Шасси чуть подпрыгивали на взлетной полосе и дымились от трения. Джеймс захлопал в ладоши.
– Турбовинтовой! – сообщил он.
– А в Балтиморе мы такие видели? – поинтересовалась Андреа.
– Да, мам, – ответил Джеймс, как обыкновенный подросток.
