– Вы сдержали обещание, – изумленно произнес Робер.
– Я дал тебе слово, – напомнил Люк.
Робер слабо улыбнулся.
– Бабушка умерла, – сказал он печально. – С тех пор все изменилось.
– Давай отойдем к машине, – предложил Люк. – Я совсем продрог здесь, на ветру.
– Вы стали неженкой, мсье, – заметил Робер.
– Наверное, – улыбнулся Люк. – Или постарел. Пойдем со мной, прошу тебя. Я приехал с дочерью, она очень хочет с тобой познакомиться. Я ей много о тебе рассказывал.
Робер нерешительно оглянулся.
– Не волнуйся, отец не заметит, – успокоил его Люк.
– Заметит, – вздохнул юноша.
– Давай, садись в машину, – предложил Люк, распахивая дверь салона. – Робер, это моя дочь Дженни.
– Дженнифер, – заявила девочка, с интересом рассматривая молодого человека. – Ого, какой у тебя шрам! Как у пирата, – восхищенно проговорила она по-французски.
Юноша улыбнулся.
Люк сел за руль, и они втроем вернулись в деревню.
В закусочной Люк, понимающе переглянувшись с хозяином, предложил Роберу:
– Ты есть будешь?
– Нет, спасибо, мне только кофе.
– Ну, садитесь за стол, – сказал Люк. – Дженни, ты проголодалась?
Девочка покачала головой и уселась рядом с Робером.
Люк подошел к хозяину.
– Значит, встретились, – заявил Луи.
– Что с отцом происходит? – осведомился Люк.
– Робер вам сам все расскажет.
Люк заказал два кофе, и Луи выставил на стойку две кружки, плеснув в обе щедрую меру коньяка.
– За счет заведения, мсье, – пояснил он. – Вам обоим не помешает.
Люк вернулся к столу и сел рядом с Дженни. Воцарилось неловкое молчание.
– А тебе не больно? – внезапно спросила девочка.
Робер, пожав плечами, ответил:
– Нет, я его совсем не чувствую.
– Это тебя ножом так? – поинтересовалась Дженни.
Люк заметил, что дочь разговаривает с Робером, как с ровесником, не обращая внимания на разницу в возрасте. Впрочем, Робер и впрямь мог быть ее братом.
– Да, – кивнул юноша. – От охотничьего ножа.
– Отец постарался? – настойчиво продолжала девочка.
Робер смущенно кивнул.
Дженни с любопытством поглядела на него и бесцеремонно заявила:
– По-моему, тебе идет. Ты весь такой загадочный и привлекательный.
Робер улыбнулся и внезапно стал похож на милого ребенка, которого помнил Люк.
– Послушай, – начал Люк. – Прости, что я так долго не приезжал. После войны я уехал за границу и двадцать лет не возвращался во Францию.
– Мы в Австралии живем, – вмешалась Дженни. – Знаешь, где это?
– Там, где кенгуру? – неуверенно произнес Робер.
– Точно, – улыбнулся Люк.
– А еще там океан, – добавила девочка. – У меня мама утонула, и брат тоже.
От неожиданного заявления Люк вздрогнул и поспешно отхлебнул кофе.
Робер взглянул на Люка и негромко спросил:
– Вы женились на Лизетте?
Люк, едва не поперхнувшись, изумленно посмотрел на юношу.
– Откуда ты знаешь?
– В бреду вы все время повторяли ее имя.
– А сам ты как? Расскажи… – попросил Люк.
– Мне нечего рассказывать, мсье Боне. Не люблю вспоминать прошлое.
– Послушай, я хочу тебе помочь, – неожиданно выпалил Люк.
– О чем вы?
– Я же вижу, тебе здесь плохо.
– А где хорошо? – Робер грустно пожал плечами.
– Где угодно, лишь бы подальше от старого мерзавца, – заявил Люк.
– Ему недолго жить осталось, хотя он еще не старый, – ответил Робер. – Пьет много… У него рак, мсье. В Германии получил, когда его угнали на принудительные работы, куда-то на химзавод. А бабушку убили.
Люк вздрогнул, словно от удара, услышав прямодушные слова юноши.
– Как?!
– После битвы на Мон-Муше немцы проводили карательные операции, партизан в горах искали. Бабушка меня прятала, не хотела, чтобы обо мне узнали. – Робер вздохнул. – Однажды на ферму явились три немецких мотоциклиста, забрали еду и кур, меня искали, а я в сено зарылся, в амбаре. Бабушка на них стала кричать, назвала ворами, они ее избили и расстреляли. Я все видел. Они дом разграбили, козу прирезали и уехали.
По щекам Дженни покатились слезы: девочка впервые столкнулась с ужасами войны.
– Мне тогда шесть лет было, – продолжал Робер. – Соседи помогли мне похоронить бабушку, за мной тетя присматривала, а потом мама из Марселя приехала. Когда отец вернулся из Германии, они все перессорились. Мама через год умерла от инфлюэнцы, и отец женился на ее сестре, Джульетте. После Германии он стал другим, злым и жестоким. Мачеха меня защищала, как могла, но все без толку. Он пил, избивал нас, а когда на меня с ножом бросился, Джульетта не выдержала и сбежала. А я в больницу попал… Отца жандармы допросили, не знаю, что он им там наговорил, но его оставили в покое. Его когда-то любили в деревне, никто не верил, что он способен родного сына изуродовать.
– А ты почему остался? – с ужасом спросила Дженни.
– Куда мне бежать? – понурился Робер.
Люк не сводил глаз с юноши.
– Он сначала напьется, а потом ему стыдно, – вздохнул юноша. – Плачет, прощения просит. Я за ним присматриваю, жалко же, отец все-таки. Ну ничего, недолго осталось.
– За что он тебя так?
– Немцы с ним жестоко обращались, вот он и озверел. А с ножом на меня полез спьяну, требовал, чтобы я защищался. – Робер пожал плечами. – Мне тогда всего пятнадцать было, а он сильный, здоровый. В прошлом году он меня из ружья подстрелил… вот, хромаю теперь.
Дженни испуганно ахнула.
– Выпивка у него совсем ум вышибает, – вздохнул юноша.
– Ему место в лечебнице! – воскликнул Люк. – Он же тебя убьет.
– Ну, сил у него уже не осталось. Я нож при себе держу, на всякий случай.
– Робер, это не жизнь! – запротестовал Люк. – Не для этого Мари тебя всю войну оберегала.
Юноша потупился и смущенно признался:
– Я матери почти не знал, мачеху не любил, а вот по бабушке тоскую. Она всегда верила, что вы за мной вернетесь.
Люк тяжело сглотнул и спросил:
– Где Мари похоронили?
– Вы хотите на могилу сходить? – взволнованно произнес Робер.
– Конечно.
