Мани чувствует деятелей, которые создают у нее нежелательные эмоции. Она невольно разделяет эмоциональные ощущения других людей.
Оно пытается вселить в меня ревность. Я не ревную этого человека ни к кому. Но есть одна девушка, к которой он [злой дух] старается заставить меня ревновать. Он старается, чтобы она выглядела неотразимо. <...> Я не ревную к ней, но он старается заставить меня ревновать.
Загадочнее всех деятели, которые влияют на мысли больного. Такие ощущения описывает Мэри: ее мысли – это не ее собственные мысли.
Я гляжу в окно и думаю, что сад хорошо смотрится и трава смотрится здорово, но мне в голову приходят мысли Эймонна Эндрюса
[144]
. <...> Он пользуется моим сознанием как экраном, проецируя на него свои мысли, как мелькающие картинки.
Что это значит, если у нас в сознании есть чужие, не наши собственные мысли? Французский философ Рене Декарт прославился своим тезисом "Мыслю, следовательно, существую". Декарт пытался узнать, есть ли среди наших ощущений что-то, в чем мы можем быть вполне уверены. Мы не можем быть уверены в том, что говорят нам органы чувств, потому что видимые картины и звуки могут быть галлюцинациями или сновидениями, порождаемыми нашим мозгом.
[145]
Мы не можем быть уверены в своих воспоминаниях о прошлом, потому что они могли возникнуть несколько секунд назад. Декарт пришел к выводу, что единственное, в чем мы можем быть уверены, это наши мысли. Современные философы видят в этой идее "нечувствительность к ошибкам, связанным с неверной идентификацией". Если у человека болит зуб, то, как утверждают философы, нет смысла спрашивать его: "Уверены ли вы, что это у вас болит зуб?" Это должно быть его ощущение. Оно не может быть ощущением кого-то другого.
Но когда люди с диагнозом "шизофрения" сообщают, что их мысли – это не их собственные мысли и кто-то внедряет эти мысли им в сознание, это как будто погружает под воду наш последний островок уверенности в своих ощущениях.
Откуда берутся мысли? Откуда мы знаем, что наши мысли – это наши собственные мысли? Вот с какими загадками мы сталкиваемся, и не только когда рассуждаем о шизофрении, но и всегда, когда задумываемся о природе сознания. Мой ответ состоит в том, чтобы задумываться также и о мозге. Именно мозг создает внутренний мир нашего сознания, здорово ли оно или утратило связь с реальностью.
Одна из причин, по которым я занимаюсь нейробиологией, это стремление разобраться в проблеме шизофрении. Я считаю, что ключ к этой проблеме лежит в тех механизмах работы мозга, которые позволяют нам строить модели внутреннего мира и использовать эти модели, предсказывая действия других людей. Но я по-прежнему понятия не имею, какие именно нарушения приводят к шизофрении.
"Ничего удивительного, – говорит профессор английского языка. – Ведь вы многого не знаете и о том, что творится в мозгу здоровых людей".
Мы думаем, что у нас есть прямая связь с материальным миром, но это иллюзия, создаваемая нашим мозгом. Наш мозг создает модели материального мира, совмещая сигналы, поступающие от органов чувств и априорные ожидания, и именно эти модели мы и осознаём как окружающий мир. Знания о внутреннем мире – мире сознаний других людей – мы получаем точно так же. Но так или иначе наша связь с этим внутренним миром не более и не менее прямая, чем наша связь с окружающим материальным миром. Пользуясь сигналами, поступающими от органов чувств, и априорными знаниями, полученными из опыта, наш мозг создает модели сознаний других людей.
Часть третья. Культура и мозг
7. Люди делятся мыслями – как мозг создает культуру
Проблема перевода
Большую часть своей жизни мы проводим в своем внутреннем мире, создаваемом нашим мозгом, – даже когда наши чувства вовсю осаждают явления материального мира. Каждое утро я, вместе с тысячами других людей, еду на работу в Лондонском метро. Но при этом большую часть времени я не замечаю материального мира, который меня окружает. Я вовсе не грежу наяву, погрузившись в свой собственный мир. Я читаю книги и газеты. Я погружаюсь во внутренний мир других людей.
Самое замечательное достижение нашего мозга – это, несомненно, его способность обеспечивать общение между сознаниями разных людей. Я написал эту книгу с целью передать вам собственные мысли. Профессор английского языка посвятила жизнь изучению того, как мы создаем воображаемые миры и даем им возможность взаимодействовать друг с другом при помощи слов. Люди более практичные зарабатывают немалые деньги, разрабатывая и производя продукцию, предназначенную для обмена мыслями. Это не только книги, но также мобильные телефоны и интернет. Передача мыслей от одного сознания другому кажется нам делом первостепенной важности, почти жизненно необходимым. Но если доступ к нашему сознанию есть только у нас, такое общение должно быть невозможно, разве нет? Рассмотрим проблему перевода. На рис. 7.1 приведено стихотворение, известное своей трудностью для понимания, которое написал китайский поэт Ли Шан-инь (812?-858).
Рис. 7.1. Проблема перевода.
Ли Шан-инь (812?-858) "Узорчатая лютня".
Существует несколько переводов этого стихотворения на английский. Даже его название в разных переводах разное: The Patterned Lute ("Узорчатая лютня"), The Inlaid Harp ("Инкрустированная арфа"), The Ornamented Zither ("Разукрашенная цитра"). Вот три варианта перевода последних строк этого стихотворения:
[146]
Повременило ли оно, это стремление взрослеть, оглядываясь назад?
В трансе с самого начала, как прежде, так и теперь.
И момент, который должен был длиться вечно,
наступил и прошел в одно мгновение.
Это чувство могло бы стать тем, что запомнится,
Но в то время ты был уже смущен и потерян.
Как понять, какой из этих переводов лучше передает смысл оригинала? Проблема в том, что у нас нет прямого доступа к этому скрытому смыслу. Мы можем узнать что-то об этом смысле только посредством китайских иероглифов, которые его отражают. Многие переводы будут в равной степени сопоставимы с оригиналом, и у нас не будет никаких оснований для вывода, что один перевод "лучше" другого. Поэтому философ заключит, что представление о существовании скрытого смысла который нам нужно найти, ошибочно.
[147]
"Совершенно верно, – говорит профессор английского языка. – Всё, что у нас есть, это текст".
