– Милая, я говорил. Ты отказалась подходить к телефону. Более того, весьма красочно объяснила, куда я могу идти.
Кэролайн перебралась на колени к Нику и обхватила его за шею.
– Прости, – прошептала она, уткнувшись губами ему в плечо, и я вдруг почувствовала, что мы с Ричардом лишние. Мне удалось оттащить подругу с края пропасти, но теперь ей нужен Ник, который поможет встать на ноги.
– Я сама им завтра перезвоню, – предложила я, и Кэролайн поспешно кивнула, с готовностью скидывая на меня эту непосильную ношу. – Где они остановились?
Ник сообщил название отеля, и мы с Ричардом засобирались домой. Когда мы шли к машине, я была очень признательна, что он поддерживает меня за талию. Похоже, лекарства и алкоголь и в самом деле плохо сочетаются.
Глава 4
Как только я произнесла фамилию Эми на стойке регистрации загородного отеля, отношение ко мне стало другим. Девушка-администратор в черном костюме оттаяла, льдинки в ее глазах сменились неприкрытым сочувствием.
– Они в номере люкс. – Даже голос у нее смягчился, когда она поняла, что я участница недавней трагедии. – Вашего визита ожидают?
Девушка провела идеально подточенным ногтем по списку имен. Мое значилось между гробовщиком и флористом.
– Да, я Эмма Маршалл.
Нужный номер был на первом этаже, и из него открывался шикарный вид на огромный парк, окружавший отель. Впрочем, вряд ли родители Эми хоть раз за эти два дня глянули в окно. Хотя я знала их чуть ли не всю жизнь, сложилось так, что семья Кэролайн была им ближе. Однако отец Эми, едва открыв дверь, тут же обнял меня.
Эми не говорила, кем он работает, отделываясь абстрактным «опять уехал по делам». В любом случае род его занятий, похоже, отнимал немало времени; он частенько пропускал школьные мероприятия, а иногда даже дни рождения. Может, поэтому я считала его довольно замкнутым и нелюдимым, и сейчас, глядя на бороздки от слез на щеках Дональда Трэвиса, испытала настоящее потрясение. Это ужасно – вживую видеть родительское горе и знать, что ничем не можешь ослабить эту боль. Он крепко меня обнимал, а слезы все текли и текли, и он даже не пытался их вытереть. Я вспомнила, как Эми иногда обижалась на отца, считая, что он ставит работу выше семьи. Эми, наблюдаешь ли ты за ним сейчас? Понимаешь, как он скорбит? Хотелось бы верить, что да…
Линда Трэвис тоже мало походила на саму себя. Она всегда выглядела так, будто только что вышла из салона красоты. На школьном дворе среди прочих мамочек в джинсах и кроссовках она в своих дизайнерских нарядах и дорогущих туфлях сверкала, как жемчужина в куче навоза. В детстве у Эми было все, что можно пожелать: огромный особняк, шикарные машины, гламурные родители… Более того, под внешностью идеальной леди из глянцевого журнала скрывалась мать, которая души не чаяла в единственной дочери. И сейчас было трудно поверить, что неопрятная женщина, калачиком свернувшаяся на диване, – это она. Хотя бы потому, что она выглядела старше лет на тридцать – и вряд ли теперь сможет вернуть себе прежний облик. Я подошла ближе, но так и не сумела найти слов, которые пусть даже на секунду уняли бы ее страдания. Поэтому просто взяла ее за руку – совсем как Эми две ночи назад.
Когда я позвонила утром, то была почти уверена, что Трэвисы не захотят встретиться. В конце концов, они связались с Кэролайн, а не со мной. Вдруг они считали меня в какой-то степени виноватой в смерти их дочери?
– Если я смогу чем-то помочь… с подготовкой к…
Я замялась. Это слово почему-то не давалось мне так же, как и Ричарду. К счастью, организация различных мероприятий была коньком Дональда Трэвиса и на ближайшие дни обещала стать его отдушиной, как это ни дико звучит, – уйдя с головой в дела, можно забыть о том, что планируешь похороны своего ребенка.
– Разве что… – нерешительно начала Линда.
– Все, что угодно! Просто скажите.
– Гробовщик просил нас выбрать одежду, ну, чтобы… а я не… – Она громко разрыдалась.
Эми нужен наряд для похорон, а Линда, не раз сопровождавшая дочь в походах по магазинам, не могла вынести и мысли о погребальном убранстве. Настоящий кошмар для любой матери…
Подготовка к свадьбе была интересным и даже веселым занятием, поэтому неудивительно, что ее отмена вызывала тоску и повергала в уныние. Конечно, я могла бы просто позвонить по телефону или разослать электронные письма, но почему-то правильнее казалось до мелочей повторить все действия, которые я предпринимала пару месяцев назад, заказывая церковь, цветы и продукты.
Как выяснилось, мои поставщики и сами ждали, когда я отменю заказы, – плохие новости распространяются куда быстрее хороших.
По дороге домой в голову вдруг пришла любопытная мысль: отмена свадьбы наглядно показала, как моя жизнь движется не вперед, а назад. В восемнадцать лет я уехала, оставив здесь родных и близких, чтобы поступить в университет, а потом построить карьеру в Лондоне. И вот мне двадцать семь, и я опять живу с родителями, тружусь в том же магазинчике, куда впервые устроилась на подработку после школы. Даже мои отношения с Ричардом можно расценивать как возврат к прошлому. Много лет назад, расставаясь с ним, я искренне верила, что наш роман себя изжил. И все же мы скоро поженимся – точнее, поженились бы, если бы сегодня я не отменила церемонию.
Чувствуя усталость и – что вполне закономерно – жуткую тоску, я зашла в дом. С порога меня окутало запахом цветов. Их аромат заполонил весь коридор, и я, открыв рот, уставилась на укрытую прозрачным целлофаном огромную охапку нежных экзотических бутонов, лежащую на столике возле двери.
– Ричард… – с улыбкой пробормотала я, доставая из упаковки маленький белый конверт. Прежде жених присылал мне цветы лишь дважды, и оба раза – веточки фрезии. Поэтому столь неожиданный и продуманный жест глубоко тронул. Я вытащила из конверта записку, и, оцепенев на миг, улыбнулась еще шире. На картонном прямоугольнике твердым почерком были выведены шесть слов: «Искренне соболезную твоей потере. Джек Монро».
Я примеряла букет к самой высокой вазе, которую только нашла в доме, когда приехал Ричард.
– Твои цветы? – поинтересовался он, чмокнув меня в щеку. На секунду захотелось соврать, но я решила быть честной. Хотя потом об этом пожалела.
– Да. Правда, очень красивые?
– Ммм… Угу, – рассеянно пробормотал он, озираясь вокруг. Не надо быть Шерлоком Холмсом, чтобы понять: он ищет карточку. – А от кого они?
Глубоко вдохнув, я сказала:
– От Джека Монро.
– Кого?
– Джека Монро. Того американца, который тогда… ну, который вытащил меня из машины.
Недоумение сменилось хмурым взглядом.
– И зачем ему дарить тебе цветы?
– Понятия не имею… Может, чтобы выразить соболезнования? Потому что так принято? Кто знает?… – Видя нескрываемое раздражение Ричарда, я добавила: – Представляешь, а я ведь решила, что они от тебя.
