– Каро, нельзя здесь остаться, – увещевала я. – Уже темнеет, ты замерзла. Давай поедем к тебе, выпьем чаю, поболтаем… Ну же!
Она решительно замотала головой. Ладно, хотя бы отвернулась от камня, уже хорошо. Теперь я могла разглядеть надпись, пусть и не полностью. Но два слова, выведенные золотыми буквами, просто били в глаза. «Верная подруга». Я замерла, чувствуя, как сердце истекает кровью.
– Не могу. Не сейчас, – хрипло прошептала Кэролайн. – Надо их закопать.
Я огляделась. Вокруг были одни надгробия. И мы – я, Кэролайн и Ричард. Затем мой взгляд упал на те самые, невесть откуда взявшиеся мешочки, разбросанные возле могилы Эми. Каро подняла коричневую луковицу – таким, на мой непрофессиональный взгляд, место лишь в супе.
– В саду сегодня взошли нарциссы. И я вдруг поняла, что Эми здесь совсем без цветов. Те, которые мы приносим, вянут за пару дней. Они… мертвые. А я хочу, чтобы у нее были живые. Эми любила цветы.
Да, любила. Хотя больше всего она обожала шикарные букеты из самых дорогих цветочных салонов.
– Поэтому я отправилась в магазин и купила все весенние сорта. – Кэролайн махнула рукой, указывая на десяток пакетов, разбросанных по земле. Два из них были разорваны, и содержимое рассыпалось по сырой глине. – Правда, не помню, что ей больше нравилось: нарциссы, крокусы, тюльпаны?…
Я знала ответ: Эми было все равно. Но я не могла сказать этого Каро.
– Подснежники, – уверенно заявила я. – Эми обожала подснежники.
Может, и так. Кто знает? В любом случае это не ради Эми. Это нужно Кэролайн.
Я опустилась на землю и взяла лопатку.
– Давай их посадим.
Размякшая глина хлюпала под коленями, слякоть просачивалась сквозь джинсы – малая цена за душевный покой подруги. Сердце ныло от боли за нее… ведь я, обрушившись на Каро с беспочвенными обвинениями, усугубила ее страдания.
Я потянулась к мешочку с луковицами подснежников, но меня опередили. Ричард уже разрывал пакет, тоже опустившись на колени прямо в грязь.
– Ты испачкаешься!.. – воскликнула я.
Поздно – дорогие брюки, которые он надевал исключительно на работу, постигла та же печальная участь, что и мои джинсы.
– Пустяки, – отмахнулся он, пальцами расковыривая землю, потому что лопатка была одна на всех. Я невольно засмотрелась, как он осторожно помещает луковицу в ямку. В душе что-то шелохнулось, и я так и не смогла избавиться от этого странного чувства, даже когда, тряхнув головой, сама принялась за работу.
Втроем мы высадили цветы вокруг могилы довольно быстро. Присыпав последнюю луковицу, Кэролайн наконец согласилась подняться. Машинально отерев грязные ладони о свое кашемировое персиковое пальто, она нежно погладила выбитые на камне буквы.
– Прости, Эми. Умоляю тебя, прости, – прошептала Каро, и слезы, только-только утихшие, опять закапали.
– О чем это она? – тихо спросила я у Ричарда, совсем забыв, что не разговариваю с ним.
Он подался ближе, и я ощутила запах лосьона после бритья. Между прочим, довольно дорогого; сама ему подарила на прошлый день рождения.
– Разве непонятно? Кэролайн считает… считает, что она… ну… – Он никак не мог подобрать слова.
– Что «она»? – сердитым шепотом переспросила я.
– Что она убила Эми.
Я в ужасе отшатнулась от Ричарда и заключила Кэролайн в объятия. Даже сквозь пальто я ощущала выпирающие у нее на спине лопатки. Господи, она такая тоненькая и хрупкая, хоть бы с ней ничего не произошло! Казалось, будто я вот-вот потеряю и ее тоже. Может, не физически, но духовно. Задыхаясь от угрызений совести, я раскачивалась из стороны в сторону, убаюкивая Каро, а Ричард молча стоял, не спуская с нас сумрачного взгляда.
Не знаю, сколько прошло времени. На парковку мы тоже возвращались медленно. Ричард нес инвентарь и оставшиеся луковицы, а я вела Кэролайн. Она едва переставляла ноги, вконец окоченевшие за долгие часы на мокрой траве. Когда мы повернулись спиной к надгробию, Каро опять разрыдалась.
– Не хочу оставлять ее здесь одну. Эмма, обещай, что мы с тобой вернемся ее навестить. – Глухой надрывный голос казался совершенно чужим, будто говорила не Кэролайн. Она повторяла свою просьбу снова и снова, заглядывая в глаза. Соглашаться очень не хотелось, но я не могла опять подвести Кэролайн.
Я собиралась с силами, ощущая на себе пристальный взгляд Ричарда. Наконец он первым нарушил затянувшееся молчание:
– Да, Кэролайн, мы с тобой обязательно ее навестим. – Он вытащил из кармана ключи и жестом указал на свою машину. – В любое время, только скажи.
Ну конечно.
После недолгого спора я нехотя согласилась, чтобы Ричард отвез нас к дому Каро.
– А потом привезу тебя сюда, и ты заберешь свою машину, – предложил Ричард, когда я села на заднее сиденье рядом с трясущейся Кэролайн. Она судорожно цеплялась за мою руку, выпустив ее лишь затем, чтобы застегнуть ремень безопасности.
– Не стоит. Возьму такси, – ответила я, намекая, что между нами все равно ничего не изменилось.
Он поджал губы. Кажется, понял.
Оказавшись в доме, я сразу же потащила Кэролайн в ванную, не обращая внимания на Ричарда, который, вместо того чтобы уехать, зашел в прихожую вслед за нами.
– Я пока чайник включу, – крикнул он, направляясь в кухню.
Отправив грязную одежду в корзину для белья, я удостоверилась, что все необходимое для купания у Каро под рукой. Она вроде бы понемногу приходила в себя, так что у меня больше не было причин прятаться в ванной.
На столе уже дымились три чашки чая. Я с наслаждением глотнула живительно-горячий напиток и стала внимательно разглядывать узор на кружке. Будто игнорируя Ричарда, могла избавиться от его присутствия. Увы, не получалось.
– Ник мне говорил, что Кэролайн последнее время хуже, но я не думал, что все настолько плохо…
Я сделала большой глоток, пытаясь горячим чаем смыть с языка привкус вины.
– Ты была в курсе?
– Нет. Мы с ней недавно поссорились и с тех пор мало общались.
– Да ну? – поразился Ричард. – Из-за чего?
– Не хочу говорить, это личное, – ушла я от ответа.
– Да уж, подходящее время для ссоры. Вы сейчас как никогда нужны друг другу!
– У нас были причины.
Он сердито уставился на меня.
– Эмма…
– Кстати, ты можешь ехать. Я пока останусь здесь. Наверное, даже переночую, дождусь возвращения Ника. Спасибо, что позвонил, сообщил насчет Каро, но…
– …но больше так не делай, – с горечью закончил Ричард.
– Типа того.
Он вздохнул. Нет, Ричард, меня не пронять щенячье-тоскливыми взглядами.
