Мама кивнула и поплелась к лестнице. Отец, однако, так легко не сдавался.
– Мне, наверное, лучше остаться здесь, – начал он, хмурясь. – На всякий случай.
Я понимала, что его беспокоит, сама весь вечер думала о том же.
– Сегодня она точно никуда не пойдет. Слишком устала.
– И все же не хочу рисковать. Надо будет установить на двери какую-нибудь сигнализацию.
Я вздохнула. Папа не догадывался, что я больше переживаю за него. Он уже немолод, в его возрасте нельзя сидеть всю ночь на посту.
– Давай я сегодня посплю в гостиной, – предложила я. – Дверь в коридор закрывать не буду и легко услышу шаги в прихожей.
Я принялась подталкивать отца к лестнице.
– Иди уже. Спокойной ночи. – Я поцеловала его в морщинистую щеку.
Мы с Ричардом быстро навели порядок. Вытирая кухонную столешницу, я тоже широко раззевалась. Все мы сегодня не выспались, хоть и по разным причинам.
– Ты устала, – заметил Ричард. – Сядь в гостиной, я принесу чаю.
На секунду задумавшись, я все-таки кивнула. Надо поговорить с Ричардом, причем наедине, пока родителей нет рядом. Нужно убедиться, что он понимает состояние дел. Расставить все точки над «i», и чем раньше, тем лучше.
Сон не затягивал меня медленно и постепенно, накатывая тягучей волной. Он вырубил одним махом, словно прилетевший в голову баскетбольный мяч.
Когда я открыла глаза, сначала не поняла, почему Ричард возится с чаем так долго. Потом заметила, что в комнате уже светло, и на дубовом столике стоит кружка – с мутными пятнами на поверхности напитка, ледяная на ощупь. Вдруг послышался негромкий сопящий звук, и я застыла. Когда-то храп Ричарда казался мне очень милым. Аккуратно повернув голову, я увидела, как бывший жених, приоткрыв рот, крепко спит в соседнем кресле.
Я медленно села на диване, только сейчас заметив, что укрыта толстым пушистым одеялом. Опять Ричард постарался. Аккуратно поднялась на ноги. Спина решительно возражала против резких движений. Старый пружинный диван – не самое удобное место для сна, хотя наверняка лучше кресла, в котором примостился Ричард.
Стараясь не шуметь, я шагнула и ощутила под стопами ледяной пол. Ботинки, которые совершенно точно были на моих ногах, когда я садилась на диван, теперь стояли рядышком со столом. Выходит, Ричард снял их, пока я спала. А я ничего не почувствовала… Хороший из меня вышел сторож – уснула как убитая в первые же тридцать секунд вахты.
– Доброе утро.
Я вздрогнула, не заметив, что он тоже проснулся.
– Привет, – пробормотала я, потирая глаза и кое-как приглаживая волосы. – Поверить не могу, что уснула.
– Скорее, вырубилась, – уточнил Ричард.
– Почему ты не разбудил?
Судя по взгляду Ричарда, я ляпнула глупость.
– Тебе надо было выспаться. Выглядела ты ужасно.
– Вот спасибо, – пробормотала я, смотрясь в зеркало над камином. Взъерошенная, растрепанная… в общем, далеко не красавица. Белая блузка вконец измялась после ночи на диване. А ведь ей досталось еще накануне, когда она насквозь вымокла под дождем, а потом слетела под нетерпеливыми руками Джека…
Я покачала головой, стараясь избавиться от крамольных мыслей.
Ричард свернул плед, которым укрывался сам.
– Спасибо, – пробормотала я, кивая в сторону одеяла. И закусила губу, не зная, как лучше сформулировать следующий вопрос, чтобы не показаться неблагодарной стервой. – Ричард, а почему ты не поехал домой?
В глубине его голубых глаз я увидела странное выражение.
– Подумал, что лучше остаться и покараулить дверь. Ты бы вряд ли услышала, даже если бы ее тараном выносили.
– Понятно… – протянула я. – Ну, еще раз спасибо.
– Эмма, не надо меня благодарить. Я здесь не за этим.
Холод сковал сердце – отчаянно не хотелось, чтобы Ричард продолжал. К счастью, удалось сменить тему, внезапно воскликнув:
– Мама! Как она?! Она не пыталась снова уйти?
Ричард покачал головой, явно сожалея, что я его перебила.
– Нет. Она до сих пор спит. Я поднимался минут сорок назад, слышал через дверь спальни, как они вдвоем храпят.
Я улыбнулась.
– Кто бы говорил – сам только что храпел на все тона.
Он изогнул губы в до боли знакомой усмешке.
– Ты всегда так говоришь, а я не верю.
– В следующий раз запишу на дикто… – Я ошеломленно замолчала на полуслове. Рассмеявшийся было Ричард тоже затих. Мы молча уставились друг на друга, смутно сознавая истину, но не решаясь признать ее вслух.
– Пойду приготовлю чай, – наконец сказал Ричард, а я оживленно закивала, словно он обещал как минимум найти лекарство от рака.
– Отличная мысль!
Я бегом поднялась по лестнице, умылась холодной водой и наскоро почистила зубы. На кухне звенела посуда, и ароматный запах подрумяненных тостов расползался по дому. Я уже почти спустилась, как вдруг услышала стук в дверь. На часах было семь утра. Кто мог прийти в такую рань?
По сравнению с моим неряшливым видом Джек выглядел безупречно. Он стоял на пороге, чисто выбритый, в темном костюме и при галстуке. И хотя нас разделял целый метр, стоило открыть дверь, как меня окутало ароматное облако, пахнущее гелем для душа и лосьоном после бритья. Или разыгралось воображение?
Мне хотелось броситься ему на грудь, и я бы это сделала, если бы он хоть одним движением выразил радость от встречи.
– Джек, – робко сказала я.
– Прости, что так рано.
– Нет-нет, я уже встала.
«Где ты был? Почему не звонил? Ты мне так нужен». В голове метались тысячи фраз, однако вслух удалось выдавить лишь:
– Я оставила тебе сообщение…
– Я знаю.
Два слова выразили больше, чем целая речь. Ведь я просила – нет, умоляла перезвонить. А он не перезвонил… В груди, где-то возле сердца, потяжелело.
Мы смотрели друг на друга, и я впервые заметила глубокие складки вокруг его губ и желваки, играющие на скулах. Джек выглядел крайне напряженным.
– Что с твоей матерью? Как она?
– В порядке. Лучше, чем мы.
У меня запылали щеки: Джек мог подумать, что я о наших с ним отношениях…
– Я хотела сказать… лучше, чем остальные… Чем папа и я. Ну, ты понял.
Джек немного расслабился – легкая улыбка нашла брешь в его суровой маске.
– Зайдешь? – предложила я. Ведь так принято говорить людям, стоящим на твоем пороге, даже если точно знаешь, что они откажутся.
– Нет, прости. Надо ехать в Лондон. У меня в девять встреча.
