Как изменилось ее настроение в августе тринадцатого по отношению к весне, видно из того, как изменились ее закупки. Гертруда в этот раз брала с собой много багажа и готова была ко всему. Прежде всего она взяла два шатра английской работы, один для купания и сна, другой для еды и письма, оба со свободными пологами, которые можно было подвязать, закрыть наглухо или использовать как навес для тени. Она заказала еще юбок, которые придумала вместе со своим портным для верховой езды на Ближнем Востоке: не наряд для дамского седла и не бриджи, а разделенная юбка до лодыжек, и лишний материал собирается сзади на сторону, где в профиль похож на беспорядочную кучу. Если спешиться, вставка опускается вокруг как передник и скрывает разделенность юбки. Она купила кружев и батистовых вечерних платьев со сборками для обедов с консулами и шейхами, для сидения за столом в посольстве или по-турецки на ковре в шатре. Она взяла с собой мундштуки, серебряные портсигары, вечерние сумочки, набор белых или полосатых хлопковых блузок с подкладными плечами и высокими круглыми воротничками, со сборками или кружевами, с перламутровыми пуговицами и тугими манжетами. На шею она решила надевать мужской галстук или овальную брошь.
Список был длинным: дюжина полотняных юбок до лодыжки, приталенных, чтобы подчеркнуть тонкость стана, и целый чемодан туфель и сапог для хождения в скалах и развалинах: кожаные до колен, парусиновые со шнурками до лодыжек, туфли на низких каблуках с ремешками и пуговицами на вечер, бежевые фильдеперсовые чулки, шелковое белье и зонтики, револьверы Перде и ящик винтовок, теодолиты, футляры с цейсовскими подзорными трубами в качестве подарков шейхам, которые помогут на пути. Гертруда купила дюжину широкополых полотняных и соломенных шляп: если шляпу унесет ветром, вряд ли станешь спускаться с верблюда и гнаться за ней. По мере увеличения температуры можно будет заменить шляпу купленной на месте куфией, обвязанной ярким шелковым шнурком вокруг головы и свисающей на плечи, чтобы прикрыть их от солнца.
На этот раз в пустыне ее ждала зима, и в саквояж от Уолси было уложено меховое манто и жакет. Список продолжался: твидовые дорожные костюмы, шерстяные кардиганы, набор пятифутовых муслиновых мешков с эластичными шнурками у горловины, как у мешка для ботинок. В такой можно залезть под одеяла в кровать, чтобы защититься от блох и прочих насекомых; далее – множество маленьких тетрадей в кожаных переплетах для археологических заметок и дневников, два фотоаппарата и запас пленок, стопки писчей бумаги, циркули, картографическая бумага, карандаши, ручки и чернила, бруски лавандового мыла и флаконы туалетной воды, серебряные расчески и подсвечники, полотняные простыни и вышитые скатерти, приборы для наблюдения и вычерчивания карт, предоставленные Королевским географическим обществом, сделанные на заказ парусиновая кровать и стул, который будет украшать спальный шатер, и парусиновая ванна – «моя роскошь», которая к концу путешествия станет еще и поильной колодой для верблюдов, и наконец аптечка, косметика и самое важное – патроны, которые Гертруда заворачивала в белые шелковые вечерние чулки и прятала в острых носках туфель и сапог.
Наконец-то путешествие, организацией которого она сейчас занималась, начало ее волновать – не в последнюю очередь потому, что ее серьезно отговаривали, но еще и благодаря физическим трудностям и географическим задачам, которые перед ней оказались. Пунктом назначения намечался Хаиль – почти мифический город в центре Аравии, описанной Чарльзом М. Даути, бесстрашным геологом и дядей Дика, в книге 1888 года «Аравийская пустыня». Эту книгу Гертруда брала с собой во все свои экспедиции. Он мрачно писал о двух своих несчастливых посещениях этого города и опасных странствиях на границе между Аравийской и Сирийской пустынями. В Хаиле он был задержан и чуть не лишился жизни.
Выбрав Хаиль, Гертруда пойдет по одной из самых изменчивых и малоизвестных частей света. Объявленной целью поездки был сбор информации для министерства иностранных дел. Вероятность войны с Германией все увеличивалась, и внимание британского правительства обратилось на политическую ситуацию в центральной Аравии, где Германия укрепляла связи с Османской империей, обучая ее армию, поставляя оружие и строя железные дороги.
Уже столетие узловым пунктом истории центральной Аравии была борьба двух главных сил полуострова: саудитов и рашидидов. Британия в основном поддерживала оружием и деньгами харизматического, но жестокого вождя Абдул-Азиза Абдуррахмана аль-Сауда, хакима Неджда – обычно называемого Ибн Сауд
[25]
. Этот предводитель фанатичных пуритан ваххабитской секты ислама действовал из столицы саудовцев Риада, и его авторитет рос по мере отвоевания территорий, которые утратили его предки. Османское правительство поддерживало враждебную ему династию Ибн-Рашида из шаммарской федерации – вероятно, самого жестокого и кровожадного из всех племен Аравии. Сейчас саудиты готовы были ударить по рашидидам, и именно в твердыню рашидидов Хаиль решила первым делом направиться Гертруда. Она держала в уме и второй план: двигаться дальше на юг, в Риад, собирать дальнейшую информацию, которая может представлять интерес для министерства иностранных дел. Капитан Вильям Шекспир, вышедший в Риад почти одновременно с Гертрудой, через пятнадцать месяцев попал в битву между саудитами и рашидидами и погиб.
Охват планируемого Гертрудой путешествия был экстраординарен. Она предполагала пройти тысячу шестьсот миль на верблюдах, выбрав круговой маршрут на юг из Дамаска, потом на восток через северную треть Аравийского полуострова – массив суши, окруженный Красным морем, Персидским заливом и Аравийским морем. Географически и политически такое путешествие вполне могло напугать даже самых опытных землепроходцев. В сравнимой по трудности экспедиции Чарльз Губер, наиболее отличившийся среди исследователей Аравии, потерял присутствие духа и повернул назад – только чтобы погибнуть от рук собственных проводников. Австриец барон Нольде был доведен до отчаяния и покончил жизнь самоубийством. Дойти до Хаиля стало самой честолюбивой целью для исследователей пустынь. Проникнуть в эту бесплодную землю было бы достаточно опасно, даже если бы можно было положиться на дружелюбие бедуинов. Гертруда же собиралась идти туда, где разгорался саудо-рашидовский конфликт, и в то время, когда события мчались к кульминации.
Первая часть путешествия приводила ее на юг центральной Аравии и дальше через обширный внутренний горный массив Неджд, протянувшийся от Сирии на севере до Йемена на юге. Ей предстояло перейти зыбучие пески Нефуда, стать первым западным человеком, кто прошел этот угол пустыни. Из Нефуда ей предстояло уходить через горы Мисма – странный, неземной пейзаж, напоминающий видения Гюстава Доре, иллюстратора «Ада» Данте, жившего в XIX веке. Ландшафт, утыканный каменными башнями высотой с десятиэтажный дом, обладал еще одним необычным свойством: из-за кремня в составе скал он был черен как ночь. Предстояло спускаться на безликое сухое плато гранитной и базальтовой крошки, в сердце которого парил подобно миражу белоснежный средневековый город Хаиль.
Гертруда думала об этой экспедиции и долгое время ее откладывала. Теперь же стала таким опытным путешественником по пустыне, что ей мало что было недоступно. На этот раз по личным причинам ей понадобилось не просто бегство от цивилизации, но и трудности, которые испытают ее до предела, авантюра, которая произведет впечатление на Дика Даути-Уайли, заставит его волноваться за нее, привлечет его внимание. Гертруда хотела добиться его восхищения, даже если не вернется. Родителям она сказала, что пункт назначения пока не определила и получит совет в Дамаске, но Дэвид Хогарт сообщил ей в письме, что вряд ли ее проект будет одобрен османскими властями и главным представителем Великобритании в Турции сэром Луисом Маллетом. Этот новый посол в Константинополе (и друг семьи Беллов) настойчиво отговаривал ее от этого путешествия, еще когда работал в министерстве иностранных дел в Лондоне. За четыре года до того один друг, Ричмонд Ритчи, организовал для Гертруды встречу с резидентом индийского правительства в зоне Персидского залива, когда этот резидент был в Англии, для обсуждения маршрута в Хаиль. Резидентом был подполковник Перси Кокс – имя, которое впоследствии стало для нее значимым. Он тоже отговаривал ее от путешествия, в особенности возражал против южного маршрута.
