– Эй! – Дверь приглушала его голос. – Прекрати.
Я услышал укор и попытался послушно сесть, но мой зад сам отскочил от пола.
– Что тебе нужно? – спросил наконец человек. Я почувствовал вопрос; что он хочет узнать?
Тут я сообразил, что могу не ждать, пока он примет решение – раз внутренняя дверь открыта, то и собачья дверь свободна. Я пригнул голову и, толкнув пластиковую заслонку, ворвался в дом.
– Эй! – удивился человек.
Удивился и я. Оказавшись в доме, я ясно чувствовал запах человека, заслонявшего дорогу. Я знал, кто это. Этот запах я узнал бы где угодно.
Без сомнения, это Итан.
Я нашел моего мальчика.
30
Пока Итан стоял, я пытался запрыгнуть к нему на колени: подскакивал, стараясь лизнуть, уткнуться, забраться на него. Неудержимые всхлипы рвались из моей глотки; виляющий хвост не мог остановиться.
– Эй! – Мой мальчик отклонился от меня, моргая, пытался устоять на ногах с помощью трости, потом тяжело сел на пол. Я прыгнул на него и начал лизать лицо.
Итан отодвинул мою пасть.
– Ладно, ладно, – проворчал он. – Хватит. Прекрати.
Его руки на моей морде доставляли мне ни с чем не сравнимое удовольствие. Я прикрыл глаза от наслаждения.
– Отойди, сейчас же отойди, – сказал мой мальчик.
Он с трудом встал. Я уткнулся в его ладонь, чтобы он меня погладил.
– Ладно. Господи, да кто ты? – Он включил еще одну лампу и уставился на меня. – Ты совсем тощий. Тебя не кормили? Ты что, потерялся?
Я бы всю ночь просидел, просто слушая его голос и чувствуя его взгляд.
– Тебе нельзя в дом. – Он открыл наружную дверь. – Выходи, выходи во двор.
Я узнал команду и неохотно поплелся на улицу. Мой мальчик стоял и смотрел на меня в окошко. Я сел, ожидая.
– Тебе надо идти домой, песик, – сказал он; я завилял хвостом, услышав «домой». Ведь я наконец отправляюсь домой, на Ферме, где должен быть, с Итаном – с тем, с кем и должен быть.
Он захлопнул дверь.
Я покорно ждал, пока напряжение не выросло настолько, что я гавкнул от нетерпения и расстройства. Ответа не последовало, поэтому я гавкнул снова, вдобавок царапнув хорошенько по металлической двери.
Я уже устал считать, сколько раз я лаял, когда дверь снова отворилась. Итан нес металлическую кастрюлю, заполненную сочными ароматами.
– Ты ведь голодный, малыш?
Как только он поставил кастрюлю, я набросился на еду, глотая большими кусками.
– Извини, в основном лазанья. У меня тут нет собачьей еды. Впрочем, я гляжу, ты не против.
Я повилял хвостом.
– Вот только жить здесь тебе нельзя. Я не могу держать собаку. Времени нет. Придется тебе идти домой.
Я повилял хвостом.
– Господи боже, когда ты ел в последний раз? Не торопись; заболеешь.
Я повилял хвостом.
Когда я доел, Итан нагнулся за кастрюлей и я лизнул его в лицо.
– Фу, у тебя из пасти воняет, ты знаешь? – Он вытер рукавом лицо и отступил назад. Я смотрел на него и готов был сделать все, что он захочет. Гулять? Кататься на машине? Играть в дурацкое летало?
– Ну ладно. А теперь иди домой. Ты не дворняжка, кто-то тебя наверняка ищет. Ладно? Спокойной ночи.
Итан захлопнул дверь.
Я посидел несколько минут. Когда я гавкнул, свет над моей головой щелкнул и погас.
Я пошел на травянистый пригорок сбоку от дома и заглянул в гостиную. Итан медленно шел по комнате, опираясь на трость, выключая одну лампу за другой.
Мой мальчик так постарел, что его было почти невозможно узнать. Но это он: знакомая походка, хотя и не такая живая, как прежде; в том, как он, прежде чем погасить последнюю лампу, повернул голову, вглядываясь в темноту и словно прислушиваясь, был весь Итан.
Меня смутило, что я оказался дворовым псом, однако пища в животе и изнеможение в лапах вскоре побороли меня, и я свернулся на месте, уткнувшись носом рядом с хвостом. Ночь была теплой. Я дома.
Когда на следующее утро Итан вышел из дома, я встряхнулся и побежал к нему, стараясь не задавить его своей любовью. Он уставился на меня.
– А ты почему еще здесь? Что ты тут делаешь?
Я пошел за ним до сарая – он выпустил во двор незнакомого мне коня. Естественно, тупое животное никак не отреагировало, увидев меня – просто уставилось, совсем как Флер, бессмысленным взглядом. «Я же пес, дубина!» Я метил двор, пока Итан насыпал коню овса.
– Ну как ты сегодня, Трой? Скучаешь по Джасперу? Скучаешь по приятелю Джасперу…
Итан разговаривал с конем – я мог бы сказать ему, что это пустая трата времени. Он погладил коня по носу, называя его Трой, и несколько раз назвал имя Джаспера, хотя в сарае я осла не нашел, только его запах. Сильнее всего Джаспером пахло в грузовике.
– Печальный был день, когда пришлось отвезти Джаспера. Правда, он прожил довольно долго. Сорок четыре – почтенный возраст для маленького ослика.
Я ощутил печаль в голосе Итана и ткнулся ему в руку. Мой мальчик рассеянно посмотрел на меня, думая о чем-то другом. Он еще раз погладил Троя и вернулся в дом.
Прошло несколько часов. Я обнюхивал двор, ожидая, когда из дома выйдет Итан, и тут на дорожке затормозила машина. Та самая, из собачьего парка. Из машины выбрался человек – полицейский, который копался в кустах шестом и петлей; этот шест он и сейчас достал из кузова.
– Это ни к чему! – сказал Итан, выходя из дома. Я отвернулся от полицейского и пошел к моему мальчику, виляя хвостом. – Он очень послушный.
– Сам пришел вчера вечером? – спросил полицейский.
– Точно. Посмотрите на ребра. Ясно же, что породистый пес. С ним плохо обращались.
– Мы получали сообщения, что симпатичный лабрадор свободно бегает в городском парке. Интересно, это он же? – сказал полицейский.
– Не знаю. Далековато, – ответил с сомнением Итан.
Человек открыл клетку в кузове.
– Думаете, сам пойдет? Очень неохота за ним гоняться.
– Эй, песик, иди сюда. Понимаешь? Сюда. – Итан похлопал по полу открытой клетки. Я с любопытством посмотрел на мальчика, а потом, легко прыгнув, приземлился внутри. Чего хотел мой мальчик, то я и сделал. Для него я сделаю что угодно.
– Премного благодарен, – сказал полицейский и захлопнул дверь клетки.
– И что теперь? – спросил Итан.
– Ну, такого пса, думаю, возьмут очень быстро.
– Вот что… пусть мне позвонят, расскажут, ладно? Действительно симпатичный пес; хотелось бы убедиться, что с ним все хорошо.
