Всем нам хотелось бы думать, что мы знаем значение слова «безопасность». Но «угроза» в понимании взрослого может отличаться от того, что тело ребенка распознает как угрозу. Даже ощущения опасности для ребенка достаточно – она не обязательно может быть реальной[27]. Нам уже известно, что многие психические расстройства связаны с травмирующими событиями раннего детства, например сексуальным насилием или неблагополучием в семье. Но дети реагируют и на менее ужасные вещи – достаточно сердитого окрика или страшного маскарада на Хеллоуин, чтобы ребенок «выключился», хотя мы не собирались его пугать. Нам кажется нормальным крикнуть «Нет!», увидев, как ребенок тянется к горячей плите или острому ножу. Или мы вообще об этом не задумаемся. Но подобная реакция способна серьезно нарушить эмоциональное равновесие ребенка[28]. Суть, по мнению Порджеса, в том, чтобы подарить ребенку безопасность, среду, в которой спокойно могла бы развиваться способность центральной нервной системы быстро реагировать, не отключаясь.
* * *
Открытия Порджеса были обнародованы как раз тогда, когда появился интерес к детским механизмам самоконтроля и принятия решений. Во многом этот интерес подогрела широко известная серия экспериментов в детском саду имени Бинга при Стэнфордском университете. Исследователи раздали четырехлетним детям по кусочку зефира и предложили выбрать: съесть зефир сразу или подождать пятнадцать минут и получить второй кусочек. Позже этих детей протестировали, и оказалось, что те, кто смог отложить удовольствие, впоследствии лучше сдавали тесты в старших классах школы, были менее импульсивны, а став взрослыми, легче приспосабливались к социальной жизни[29].
С тех пор исследователи не раз еще убеждались, что дети, способные откладывать на потом, вырастают более счастливыми и успешными, чем их порывистые товарищи: у них лучше развиваются навыки общения, разрешения конфликтов, эмпатия, познавательные способности[30]. Дети, которые умеют сдерживать свои рефлексы, вырастают более уверенными в себе, лучше справляются со стрессом, менее подвержены риску наркотической зависимости и ожирения.[31] Дети, умеющие ждать, вырастают более успешными.
Учителям и родителям результаты этих исследований хорошо известны, порой даже слишком хорошо. Многие школы считают обучение самоконтролю частью программы. Филадельфийская академия KIPP (от англ. Knowledge Is Power Program – программа «Знание – сила») раздает своим ученикам футболки со слоганом «Не ешь зефирку»[32]. Гиперзаботливые родители гадают, какого ребенка они растят – обреченного на один кусочек или успешного «двухкусочкового». Блоги с названиями вроде «Воспитываем директора компании» или «Растим богатых детей» советуют, как обучить ребенка видеть материальную выгоду в сознательном отказе от немедленного удовольствия. Некоторые родители стараются не сразу вознаграждать хорошее поведение похвалой или подарками, а выдавать талоны, которые можно будет «обналичить» лишь через некоторое время.
И все же заключение, что отсроченное вознаграждение окупается, не объясняет нам, почему одним ждать легче, чем другим. Опыты с зефиром, быть может, и известны всем, но их результаты полностью понять затруднительно. Хоть мы и знаем кое-что об участках мозга, которые реагируют на подобные тесты, нам, по сути, неизвестно, от природы ли дано некоторым четырехлеткам это умение ждать, чтобы получить второй кусочек зефира – и в конечном итоге больше преуспевать в жизни, – или мы еще можем спасти нетерпеливых детей, научив их откладывать удовольствие на несколько лишних минут. Это новый виток старого спора о роли природы и воспитания.
Кроме того, мы не знаем точно, как долго должны уметь ждать дети. Предположительно, ребенку, который не может утерпеть больше пары секунд и тут же хватает угощение, придется туго, потому что вероятность эмоциональных проблем у детей, не контролирующих порывы, очень высока. Логично, что ребенок, который может подождать несколько минут и добиться второго кусочка, имеет преимущество, потому что такая пауза демонстрирует похвальное наличие силы воли и самоконтроля. Но у нас нет наглядного представления о том, какой отрезок времени – слишком маленький, а какой – слишком большой, из каких факторов складывается идеальная по продолжительности пауза. Наверное, стоит больше беспокоиться не о нетерпеливом ребенке, который схватил зефир сразу же, а о том, который по прошествии нескольких часов все еще пялится на него, упрямо отказываясь сдаться. Можно заключить, что настолько упертый экземпляр скорее закончит в тюрьме, чем в престижном университете.
По мнению специалистов, чтобы судить о душевном здоровье ребенка, нужно наблюдать реакцию хотя бы несколько секунд. При диагностике первазивных расстройств развития и нарушений внимания – включая аутизм, синдром Аспергера, синдром дефицита внимания и гиперактивности – рассматриваются реакции ребенка примерно за такой период. Психологи, которые диагностируют подобные расстройства, наблюдают за тем, как дети играют, говорят, суетятся, ерзают, начинают скучать; все это требует как минимум нескольких секунд, часто больше[33].
Исследования мозга концентрируются на таких же интервалах. С помощью функциональных магнитно-резонансных изображений ученые составляют карту реакций мозга, показывая, как при разной реакции «загораются» разные его участки[34]. Но изменения в циркуляции крови и кислорода, которые регистрируют томографы, появляются лишь через несколько секунд после реакции нейронов мозга. Хотя есть много способов отследить изменения быстрее, до недавнего времени самые быстрые томографы не умели делать сканы чаще, чем раз в секунду[35].
Все это значит, что, размышляя об умении откладывать на потом и о детском развитии, мы обычно фокусируемся на отрезках времени, составляющих как минимум несколько секунд. И не видим области исследований Порджеса – миллисекундных сигналов, пробегающих по блуждающему нерву. Но что, если секрет эмоционального развития и душевного здоровья ребенка – как раз в умении откладывать реакцию всего на долю секунды?
Ни дети, ни родители, ни учителя даже не подозревают о подобном неосознанном управлении временем. Никто не носит футболки с надписью «Не реагируй в первую миллисекунду». Ультрабыстрые реакции кажутся свойственными скорее животным, чем людям и их эмоциям. За полсекунды у нас в голове успевает промелькнуть мыслей не больше, чем у моего пса Флетча, когда я кидаю ему кусок мяса. На такой огромной скорости любая реакция кажется механической и неосознанной, или, как выразился философ Уильям Джеймс, «пассивно-непроизвольной».
И все же есть рефлексы куда более быстрые, чем «зефирное время», и они имеют самое непосредственное отношение к решению, съесть зефир сразу или нет. Наше понимание того, как мы принимаем решения, будет неполным, если проигнорировать важный физиологический аспект – реакцию нашего организма в те предсознательные миллисекунды, когда угроза или соблазн только появляется перед нами. При принятии решений сердце может играть такую же важную роль в умении ждать, как и разум.
* * *
Время – понятие скользкое, и мы частенько насчет него ошибаемся. Если сосредоточиться лишь на том, как наш мозг реагирует за секунды и минуты, мы не увидим более быстрых реакций. Вот общая проблема рассуждений о механизмах принятия решений – идет ли речь о детях или о взрослых. Слишком часто мы оказываемся в нужном месте, но упускаем нужное время.
