По словам Маклеода, отбивающий, который лишь на пятьдесят миллисекунд – то есть на крошечную долю мгновения – более медлителен, чем средний профессиональный крикетист, не имеет просто никаких шансов в игре с профи. Даже крошечное промедление перечеркивает все остальное, потому что профессиональные игроки в крикет натренированы использовать это дополнительное время для распознавания мяча – для тех же самых обработки данных и подготовки, которые, как утверждает Анхель Лопес, так важны при приеме подачи. Изучив действия отбивающих на пленке, Маклеод пришел к выводу, что, «очевидно, их мастерство заключается в том, как они используют визуальную информацию для управления моторными действиями, а не в том, как они ее получают, что само по себе элементарно»[42].
Есть что-то истинно животное в моментальном распознавании мяча, которое требуется в сверхбыстрых видах спорта. Все это – разновидности дуэлей: подающий и отбивающий выходят один на один что в теннисе, что в крикете, что в бейсболе. Эти виды спорта обращены к самой примитивной части нашей нервной системы, к инстинкту выживания. Это имитация смертельной битвы, цивилизованная версия дуэли на пистолетах, схватки двух волков, примеряющихся, как бы вцепиться друг другу в горло. Один из противников наблюдает за движением другого, а потом моментально реагирует.
Фехтование – пожалуй, самый быстрый спорт из всех. Скорость поединка немыслима: чтобы, например, нанести успешный удар шпагой, нужно атаковать противника за сорок миллисекунд до того, как он или она атакует вас[43]. Действия фехтовальщика основаны на предсознательном предчувствии – так же, как прием подачи в теннисе или удар по бейсбольному мячу. Фехтование, возможно, и утонченный спорт, но он будит в основном примитивные инстинкты.
* * *
Мы часто сваливаем в кучу все виды спорта, которые кажутся скоростными. И все же немногие из них требуют таких быстрых реакций, какие нужны, чтобы отбить мяч в высшей лиге или парировать удар фехтовального партнера. Квотербеков Национальной футбольной лиги американского футбола США часто называют самыми главными экспертами по быстрому принятию решений среди спортсменов. В первой главе книги «Как мы принимаем решения» Джона Лерер изумляется умению Тома Брэйди, защитника «Нью Ингланд Пэтриотс», замедлять время[44]. Профессиональные квотербеки часто говорят, как и Джимми Коннорс, что входят в некий «транс», откуда видят лайнбекеров[45] словно в замедленной съемке, и освобождаются от времени.
И все же их действия кажутся неторопливыми по сравнению с приемом подачи в профессиональном теннисе или крикете[46]. У квотербеков на то, чтобы определиться с местом броска, обычно есть несколько секунд – сравнительно огромный промежуток времени. Американский футбол не кажется медленным – особенно на фоне крикетных матчей, которые могут длиться по нескольку дней, с перерывами на обед и чай, – но «подготовиться» к ключевым решениям в футболе можно без особой спешки.
Речь не о том, что задача квотербека незамысловата и не требует быстроты; и то, и другое неверно. Просто сверхбыстрые виды спорта (теннис, бейсбол, крикет, фехтование) кардинально отличаются от быстрых (футбол, американский футбол, баскетбол). Между ними есть разница. На высших скоростях приходится рассчитывать исключительно на быстрые рефлексы[47]. В этих условиях спортсмены не принимают взвешенных, сознательных решений, которые мы рассмотрим позже (в главе пятой нас ожидают решения футбольных тренеров). В футболе, американском футболе и баскетболе все решают секунды; в теннисе, бейсболе и крикете – миллисекунды.
Сверхбыстрые виды спорта для нас – что-то вроде демонстрации того, как люди могут реагировать на стремительное нападение. Просто не верится, что спортсменам высшего уровня удается наблюдать за противником, обрабатывать информацию о его действиях, а потом реагировать за несколько сотен миллисекунд.
Зачем же тем из нас, кто не может соперничать с профессионалами сверхбыстрых видов спорта, вникать в суть бейсбольных и теннисных подач? В следующих главах мы увидим, что схема принятия решений, которую используют профессиональные спортсмены, – та же самая, какой и мы должны пользоваться, принимая не связанные со спортом решения на более низких скоростях. Подход спортсмена: наблюдение – обработка данных – действие (в самый последний момент) вполне годится для любых решений личного и делового характера. Разница между нами и спортсменами лишь в том – и это весьма примечательно, – что они следуют этой схеме (и преподносят нам ценный урок промедления), совершенно об этом не задумываясь.
* * *
Бенджамин Либет, который почти 50 лет был профессором физиологии Калифорнийского университета, размышлял о сверхбыстрых реакциях едва ли не больше всех на свете. Его новаторские эксперименты выявили нечто удивительное: неизменную задержку между бессознательной реакцией человека на стимул и его (или ее) осознанием существования стимула. Либет обнаружил, что мы не отдаем себе отчета о реакции – даже нашей собственной реакции – в течение половины секунды. Этот полусекундный барьер – странная, почти магическая находка. Именно она и делает сверхбыстрые виды спорта особенными[48].
Неудивительно, что ученый, открывший пятисотмиллисекундный барьер в сознании, заинтересовался видами спорта, которые ставят пятисотмиллисекундные задачи. Также не является случайным совпадением то, что в качестве примеров Либет использовал в своих работах о предсознательных реакциях теннис и бейсбол[49]. (Как типичный американец, он не подумал включить туда крикет; я тоже не собирался, пока не узнал о Питере Маклеоде.) Он был заворожен тем, как профессиональные спортсмены используют предсознательное промедление, и два этих сверхбыстрых вида спорта, естественно, вызвали у него особый интерес[50].
Как объяснял Либет, профессиональная теннисная подача – это особый тест на границе предсознательных человеческих умений. Она длится дольше, чем быстрый период зрительной реакции, но меньше срока, требуемого для сознательной реакции. Подача вынуждает отбивающего действовать в установленное время, до того, как мяч пролетит мимо, но преимуществом обладают те, кто способен выждать как можно дольше. И все происходит так быстро, что сознательное мышление исключается. Именно эти черты и делают прием подачи столь увлекательным зрелищем.
Примерно такое же отношение у него было и к бейсболу. Больше всего в профессиональном бейсболе его изумляла не скорость отбивающих, а то, чтó эта скорость позволяет им делать.
Мяч летит на отбивающего со скоростью девяносто миль в час. Игрок должен решить, отбивать ли мяч, замахнуться ли битой туда, где она встретится с мячом. Поскольку подающий находится в шестидесяти футах от отбивающего, мяч достигает последнего за 450 миллисекунд. Только в последние двести или около того миллисекунд отбивающий имеет возможность оценить скорость и траекторию движения мяча и принять решение. Предположительно, и оценка, и решение являются изначально бессознательными. Игроками высшего уровня, вероятно, становятся те, кому удается успешно растягивать эти процессы настолько, насколько это физиологически возможно.[51]
* * *
