Барри, оторвавшись от письма, подняла глаза – ощущение было такое, что она смотрела не на живых людей, а на три фамильных портрета. Их невозмутимые лица, застывшие, словно маски, не выражали ничего, кроме вежливой доброжелательности.
Барри вернулась к заявлению:
– «Мы с Ванессой понимаем, что американский народ будет разочарован и опечален не меньше нас, узнав о таком повороте событий, но никто не застрахован от участи, с которой сталкиваются миллионы других супружеских пар. Мы надеемся только, что вы не станете судить нас слишком строго и что оцените честность, с которой мы пытаемся объяснить всем эту непростую для нас ситуацию.
Следуя примеру моего тестя сенатора Амбрюстера, мы посвятили себя служению обществу. И собираемся делать это и впредь – в любом качестве и на любом посту, которые общество доверит нам. Я же, как президент, хочу сказать, что в эти дни более чем когда-либо нуждаюсь в вашей поддержке. Благодарю вас».
Внизу красовалась подпись – Дэвид Малькольм Меррит, президент Соединенных Штатов. Сложив листок, Барри сунула его в конверт.
– Весьма красноречиво, господин президент, – кивнула она. – И насквозь лживо.
– Простите..?
Барри набрала полную грудь воздуха – словно перед прыжком с вышки.
– Вы ведь ничуть не расстроены, господин президент. Я бы даже сказала, у вас словно камень с души упал. Потому что этот развод – просто часть сделки. Сделки между сенатором и Ванессой – и вами. Я угадала?
– Это возмутительно! – взорвался сенатор. – Вы забываетесь, юная леди! Мы пригласили вас сюда…
– …рассчитывая, что сможете купить мое молчание в обмен на эксклюзивный репортаж о разводе президентской четы. Простите, сенатор, я не торгуюсь. Господин президент, сделки не будет. – поднявшись, она подошла к дивану, на котором лежала Ванесса. – Как вы могли согласиться на это, – проговорила она, смяв в ладони злополучный конверт, – зная, что он убил вашего сына?
– Я вызываю службу безопасности…
– Нет, сенатор. – Меррит перехватил тестя, когда тот уже взялся за ручку двери. – Давайте покончим с этим раз и навсегда. Мисс Тревис неделями поливала меня грязью, но в этом, вероятно, заслуга Грея. Пришло время рассказать, как все было на самом деле. – он обернулся к ней. – Я не убивал маленького Роберта Раштона Меррита. Не знаю, как такое вообще взбрело вам в голову. Даже думать об этом чудовищно.
– Ваша собственная жена намекнула на это, причем недвусмысленно. А после событий последних дней я ей поверила.
– Видимо, она невольно ввела вас в заблуждение – что неудивительно, учитывая, в каком она была состоянии. А вы потом просто додумали.
Барри присела на корточки, чтобы их с Ванессой глаза оказались на одном уровне.
– Послушайте, вы были в депрессии, когда звонили мне в самый первый раз? Или напуганы до смерти? Что произошло? Он убил вашего ребенка прямо у вас на глазах? Или вы вошли и застали его возле кроватки с подушкой в руках?
– Ребенок умер от СВДС.
Намеренно игнорируя президента, Барри крепко сжала безвольную руку Ванессы.
– Неужели вы допустите, чтобы убийца вашего сына остался безнаказанным?
– Предупреждаю вас, мисс Тревис, еще одно слово, и…
– Это ваш отец вас уговорил, да? Это ведь он предложил условия – ваше молчание в обмен на тихий развод? Неужели вы не понимаете, зачем он это сделал?
– Потому что он боится за меня, – слабым голосом ответила Ванесса. – Я хочу получить свободу.
– Замолчи, Ванесса! – прикрикнул Меррит. – Не говори ей ни слова!
Барри даже не обернулась.
– А как вы думаете, почему президент согласился дать вам развод, понимая при этом, что рискует проиграть выборы? Какие доводы, по-вашему, пустил в ход ваш отец, чтобы убедить его дать вам свободу?
Ванесса явно растерялась.
– Н-не знаю… – пролепетала она, широко раскрыв голубые глаза.
– Потому что ваш отец пригрозил предать огласке тайну, которую долгие годы скрывал ваш муж, если он откажется.
– Предупреждаю вас в последний раз…
– Дэвид, нужно вызвать службу безопасности, – подал голос сенатор.
Барри сделала вид, что не слышит.
– Вашему отцу известно, где спрятан труп… тело еще одного убитого ребенка. Ребенка, которого много лет назад родила ему женщина по имени Бекки Стерджис. Он тоже оказался нежеланным, поэтому ваш муж его убил. А ваш отец помог ему спрятать концы в воду.
– Папа, это правда?! – Ванесса беспомощно оглянулась на отца.
– Разумеется, нет! Эта женщина спятила! Она всегда была с приветом – это всем известно. Не верь ни одному ее слову!
– Пытаетесь блефовать, джентльмены? Вряд ли вам это удастся, – хмыкнула Барри. – Слишком много народу уже в курсе. Так что все кончено.
– Черта с два!
Видимо, услышав сердитый возглас президента, в комнату ворвался агент службы безопасности.
– Господин президент?
Меррит нетерпеливо махнул рукой.
– Убирайтесь! – заорал он. – У нас частная беседа!
– И кто на этот раз должен был сделать для вас грязную работу, господин президент? – поинтересовалась Барри. – Кстати, вы в курсе, что доктор Аллан пытался покончить с собой? Думаю, вашего подручного замучила совесть.
– Нет. Он попытался свести счеты с жизнью, потому что у него мозги набекрень. Барри Тревис номер два, только от медицины. Полный придурок – даже не смог вышибить себе мозги.
– А как насчет Спенса Мартина? – спросила Барри. – Которого прошлым вечером убили по вашему приказу. Он слишком много знал, верно? Он тоже был в детской, когда вы убили ребенка?
– Ты велел убить Мартина?! – ахнула Ванесса.
Меррит метнул на жену испепеляющий взгляд, потом повернулся к Барри:
– Я не убивал ребенка! Сколько раз вам еще повторять? Будь Спенс здесь, он сказал бы то же самое. Я его не убивал! Это сделала она! – Он указал пальцем на Ванессу.
Из груди Ванессы вырвался крик.
– Ванесса не убивала своего ребенка, – возразила Барри. – Впрочем, как и Бекки Стерджис. Это вы его задушили.
– О боже… Боже! – простонала Ванесса.
– Это правда, – обернулась к ней Барри. – А потом он зверски избил молодую женщину. Но один урок он тогда усвоил накрепко. И с тех пор действует осторожнее.
– Это правда, папа? – Ванесса бросила на отца отчаянный взгляд. – Ты все знал?!
Сенатор смахивал на воздушный шарик, из которого выпустили воздух. Сделав несколько нетвердых шагов, он без сил упал на стул. Казалось, груз вины, который он нес на своих плечах почти двадцать лет, вот-вот раздавит его.
