– Это ты хорошо придумал, – проговорил он, – занести мое имя в приказ. Но перевесит ли он настойчивость Гудрика?
Его рука, державшая кружку пива, чуть подрагивала.
– Да. Это судебное распоряжение предписывает тебе лично сопровождать меня, – объяснил я ему. – Сэр Вильям Паулит обладает большей властью, чем какой-то свистун. Сходи сегодня еще раз в опеку, забери подписанное предписание и отнеси его Карверу в магистрат. Чтобы тот показал его Гудрику. A послезавтра нас здесь не будет.
– Гудрик узнает, что это – дело твоих рук.
– Он не сумеет ничего с этим поделать. Сам Паулит уезжает в Портсмут, а клеркам в Сиротском суде это дело не интересно. – Я с горечью улыбнулся. – Заработать на нем нельзя.
– Эта идея осенила себя прямо в суде?
– Да. И слава богу, что Дирик не стал возражать! – Я со всей серьезностью посмотрел на Джека. – Знаешь, я не хотел срывать тебя с места, однако другого способа обеспечить твою безопасность у меня нет. Надо будет сказать Уорнеру, что клерк мне больше не нужен, а вот присутствие крепкого слуги и телохранителя не помешает.
Барак тоже взглянул на меня:
– Тамасин ничего не знает о том, что на тебя нападали… об этом предупреждении со стороны подмастерьев.
– Тогда и не говори ей. Собственная безопасность заботит меня куда меньше, чем прежде. Дирик знает, что я пользуюсь покровительством королевы, и, вне сомнения, напишет об этом Хоббею в своем письме. Если опасность исходила от них, на новое нападение они не решатся. Впрочем, я все больше сомневаюсь, что именно они натравили на меня этих мальчишек. Дирик, конечно, не подарок, однако я сомневаюсь, что он решится пойти на нечто, способное доставить ему неприятности в зале суда.
– Внешность его мне совершенно не понравилась. Что ты о нем знаешь?
– Я порасспрашивал кое-кого из Линкольнс-инн. Он из Лондона, отец его был каким-то клерком. Хорошо сдал экзамены и решил специализироваться на земельных тяжбах и Сиротском суде. Странный человек… Выглядит так, словно, кроме нападения, других способов жизни не существует. Тем не менее, судя по его собственным словам, будет тосковать по жене и детям.
– Но кто, если не он, мог подучить этих мальчишек? И потом, самоубийство Майкла по-прежнему кажется мне подозрительным.
Я задумался на мгновение:
– Для сомнений в том, что он покончил с собой, нет никаких свидетельств. Мы имеем только пустую комнату.
– Надо думать, что, если бы эти парни действительно хотели, чтобы ты не путался под ногами, они могли бы убить тебя или покалечить.
– Да. – Я взглянул на своего помощника. – Когда мы поедем на юг, тебе не стоит искать неприятностей на свою голову. Этот человек, которого обещал мне Уорнер, вполне может проводить меня в тот город, где жила раньше Эллен.
– Тебя по-прежнему это интересует?
– Ну да.
Джек приподнял бровь и негромко сказал:
– Последнее слово должно принадлежать Тамасин. Ты зайдешь ко мне домой?
Через полчаса мы уже были в доме Барака, в маленькой гостиной. Хозяйка сидела напротив нас. За окном, над цветами в ее ухоженном цветочном саду жужжали пчелы.
– Тебе решать, Тамми, – проговорил мой помощник.
Его жена глубоко вздохнула:
– Ох, Джек, а ведь тебе всего только и нужно было поговорить с этим человеком вежливо…
– Тамми, я сожалею о своей несдержанности куда сильнее, чем умею сказать.
– При удаче, – проговорил я, – мы можем вернуться назад меньше чем за две недели. Как раз к родам.
Мистрис Барак посмотрела на своего мужа:
– Что ж, во всяком случае, я буду избавлена от твоей суеты.
Голос Тамасин прозвучал непринужденно, однако я видел, что она глотает слезы. Кроме того, я понимал, насколько супруги боятся того, что и этот ребенок снова родится мертвым, и как нуждаются они сейчас друг в друге. Однако лучшего плана у меня не было. Подойдя поближе, Джек взял женщину за руку.
– В нынешние времена путешествие окажется сложным, – заметила она.
– Нам случалось совершать и более дальние и трудные поездки, – возразил Барак. – В Йорк, где я встретил тебя.
– Постарайся лучше никого не встретить в Хэмпшире, – отозвалась Тамасин с насмешливой угрозой, и я понял, что она посчитала мой план наилучшим выходом из ситуации.
– Не встречу, – пообещал Джек.
Его супруга повернулась ко мне:
– Но что, если вторжение французов начнется как раз тогда, когда вы еще будете там?
– Хойленд, куда мы едем, располагается в нескольких милях от моря. Однако мне в голову пришла еще одна мысль. Должно быть, сейчас между Лондоном и войсками на берегу курсирует уйма королевских почтальонов. Обученных своему делу, располагающих подставными лошадьми и обладающих правом первоочередного проезда на дороге. Не сомневаюсь в том, что мне удастся уговорить мастера Уорнера разрешить вам посылать и получать письма с их помощью. По крайней мере, вы сможете извещать друг друга о новостях. Кроме того, я хочу, чтобы вы поддерживали связь с Уорнером. – Я улыбнулся. – Мне совершенно не повредит пара-другая писем с печатью двора королевы.
– А как насчет твоего собственного дома? – спросила Тамасин. – И этого кабана дворецкого?
– Мне придется попросить Гая распоряжаться в доме. Я не хотел беспокоить его, но теперь не вижу альтернативы. Кроме того, я хочу, чтобы он приглядел за кое-кем еще.
– За Эллен? – уточнил Барак.
– Да.
– Эта женщина, – промолвила его жена, – приносит тебе только все новые и новые хлопоты. – Я не ответил, и она снова посмотрела на Джека: – Другого способа избавить тебя от армии не существует, так ведь?
Тот кивнул:
– Должно быть, так. Мне очень жаль.
Тамасин вновь посмотрела на меня:
– Возвращайтесь домой как можно скорее. – Она крепко сжала руку мужа. – И береги его.
– A ты береги моего сына, – ответил Барак. – Моего Джона.
Молодая женщина печально улыбнулась:
– Мою Джоанну.
На следующее утро я снова посетил Бедлам. Я помнил, что смотритель Шоумс обычно долго обедает в соседней таверне и едва ли окажется на месте. Открыл мне Хоб Гибонс, отнюдь не обрадовавшийся моему визиту:
– Гвозди господни! Начальник же велел вам держаться подальше от этого места! Если он застанет вас…
– Он не выйдет из таверны еще час.
– Вы не сможете повидать Эллен. Он приказал держать ее связанной до вечера. Никаких гостей.
– Хоб, я хотел увидеть именно вас. Вот что, впустите меня. Со двора за разговором нас увидит всякий. Все в порядке, я пришел сюда не ради информации.
