– Мы побьем этих французишек, – уверенно посулил шутник Карсвелл. – И на двенадцатую ночь ты будешь обниматься в постельке со своей Тесси. Если только в вашей деревеньке в Йюсли есть постели: поговаривают, что все вы спите в обнимку с коровами.
– Ну, нет, это в Хэрфилде, у Угрюма, такие порядки. – Ллевелин посмотрел на меня. – Здесь нас четверо человек из нашей деревни. – Он печально покачал головой. – Когда мы уходили, девушки украшали нас венками… все вышли провожать нас, и лютнист с песней вел нас по дороге. A как с нами обращаются здесь…
– Пошли, – позвал его Стивен. – Надо успеть донести бекон в лагерь, пока я еще не истек слюнями.
Они отправились прочь.
– Ну вот, мы и познакомились с солдатами, – заметил Барак.
– Богу ведомо, что нам нужны друзья в этой дороге.
Помощник посмотрел на меня:
– Это не Ричард ли Рич проехал мимо нас у моста?
– Он самый. Возможно, он скачет в Портсмут. Так что чем скорее мы попадем в приорат Хойленд и вернемся из него, тем лучше.
После обеда сотня отдыхала целый час, пережидая самое жаркое время дня. Затем солдатам велели стать в строй.
Мы упорно продвигались вперед, и когда перед самым вечером оказались в Гилдфорде, некоторые из рекрутов уже изнемогали от усталости. Через город мы прошли без остановки. Из горожан лишь мелкая ребятня бегала с приветственным писком возле колонны, а взрослые по большей части ограничивались одними взглядами: не одна сотня солдат прошла по этой улице за последние несколько недель.
Вскоре после этого мы поднялись на гребень песчаниковых холмов, а затем спустились в речную долину. Около шести солнце начало опускаться. Мы, наконец, увидели в колыбели холмов Годалминг, увенчанный шпилем большой церкви. Возле ведущих на луг ворот нас ожидал человек, внимательно смотревший в нашу сторону. По данному Ликоном знаку строй рассыпался, и утомленные люди повалились на обочину отдыхать.
– Я оставляю Снодина командовать людьми, – сказал он. – На этом поле они поставят лагерь и заночуют. Мы с казначеем поедем в город купить продовольствие, и мне нужно еще поискать новую обувь. Некоторые из наших людей здорово хромают.
– Это так, – кивнул я.
– Скорее всего, придется дорого заплатить за нее. Торговцы жиреют на этой войне. Я вернусь, чтобы заночевать с людьми, но вы со своими друзьями сможете поехать со мной и подыскать себе гостиницу. Мы можем подобрать вас завтра утром на главной дороге. В шесть утра, нам приходится торопиться.
– Мы будем готовы, – пообещал Дирик, такой же пропыленный и усталый, как и я.
Мы въехали в Годалминг. Ликон и его казначей, оставив нас, отправились на поиски мэра, a мы стали искать свободные места в гостинице. Постоялые дворы, по большей части, были полны, но, в конце концов, мы нашли, где остановиться. Впрочем, Бараку опять пришлось делить комнату с Сэмом. Поднявшись в собственную комнату, я стащил с ног сапоги и растянулся на тюфяке, на сей раз набитом пером. Глаза мои уже совсем закрывались, когда в дверь постучали, и на пороге появился Джек.
– Давай сходим в город, – предложил он. – И найдем, где можно поесть. Перспектива провести весь вечер с Фиверйиром меня пугает.
Я с трудом поднялся, скривившись от боли в натруженных ногах и пояснице:
– Как и меня общество Дирика.
Мы нашли еще одну гостиницу, в которой кормили лучше, чем на вчерашнем постоялом дворе. Без общества Винсента и Сэма трапеза оказалась вполне приемлемой. Однако, когда мы снова оказались на улице, я ощутил сильное желание побыть в одиночестве: уже три дня я не оставался наедине с собой.
– Вот что, загляну-ка я в церковь, – проговорил я.
– Место молитвы? – удивился мой помощник.
– В церкви отлично думается.
Джек вздохнул:
– Стало быть, назад, в общество Фиверйира.
Пройдя по главной улице, я вошел в храм. Царившая под сводами тишина напомнила мне о детских днях, ибо эта церковь оставалась настолько традиционной, насколько это позволял закон. Лучи вечернего солнца пронзали цветные стекла западного окна, окрашивая интерьер в бледно-розовый цвет. В приделе священник читал поминальную службу.
Я медленно шел вдоль нефа и вдруг заметил в противоположном приделе преклонившую колени перед алтарной преградой фигуру в пропыленном белом плаще. Джордж Ликон. Он повернулся, должно быть, услышав, что шаги мои замерли недалеко от него. Выглядел молодой человек до предела усталым.
– Прости меня, – проговорил я негромко. – Я пришел посмотреть на церковь.
Джордж печально улыбнулся:
– А я пытался поговорить со своим Создателем.
– Помнится, в Йорке ты старательно изучал Библию.
– Эта книга по-прежнему при мне. – Старый знакомый смотрел на меня с какой-то мукой. – В эти дни меня смущает, насколько Библия полна войн. Возьмем хотя бы Ветхий Завет и Книгу Откровения.
Я присел на ступень амвона. После долгого дня, проведенного в седле, я сомневался в том, что мне удастся преклонить колени.
– Да, – согласился я.
– Мне необходимо отвлечься от образов войны! – проговорил Ликон неожиданно яростным тоном. – Я читаю Новый Завет, я молю Бога, чтобы память о сражениях не лезла мне в голову, но воспоминания не оставляют меня.
Я вновь удивился тому, как запомнившееся мне открытое мальчишеское лицо сделалось настолько худым и жестким.
– Ты говорил, что в прошлом году был во Франции, – предложил я тему для разговора.
– Ну да. – Джордж повернулся в мою сторону и уселся рядом со мной. – Эти рекруты не имеют никакого понятия о войне. Когда мы с вами встретились четыре года назад, мастер Шардлейк, я был знаком только с легкой формой солдатчины. С гарнизонной службой на северной границе или в Кале или с охраной дворцов короля. Никакой войны, одни пограничные стычки со скоттами. Да, я видел воров, которых привозили мертвыми, чтобы выставить их головы на стенах Бервикского замка. Но сам я не убил ни одного человека. Кроме того, как вы помните, меня уволили.
– Несправедливо.
– Поэтому я возвратился на родительскую ферму, которую вы сохранили для нас на том суде.
– Я был в долгу перед вами.
– Это была добрая жизнь, хотя и нелегкая. Но родители мои состарились, они не смогли трудиться по-прежнему, и нам пришлось нанимать работников. Потом, весной прошлого года, явился мой прежний капитан. Он сказал, что король решил вторгнуться во Францию и что ему нужны все люди, умеющие держать в руках оружие. Плата была хорошей, и я согласился. – Мой собеседник внимательно посмотрел на меня. – Я не имел никакого представления о том, что меня ждет. Не глупо ли говорить подобные детские слова тому, кто был профессиональным солдатом?
– Что же произошло? – поинтересовался я осторожно.
