– Нет! – с внезапной яростью возразил юноша. – Я хочу закончить это дело и забыть о нем.
Я кивнул:
– Тогда могу ли я спросить, Хью, насколько хорошо обращались с вами и сестрой мастер и мистрис Хоббей?
– Они предоставляли нам хорошую пищу и одежду, кров и воспитание. Однако никто не может заменить тебе собственных родителей. Никто не мог так остро ощутить эту потерю, как мы с Эммой. Мне хотелось бы, чтобы люди поняли это.
– Это вполне понятное чувство, – согласился Винсент. Допрос этого свидетеля складывался в его пользу.
– Последний вопрос о вашей бедной сестре, – продолжил я. – Майкл Кафхилл утверждал, что вы подрались с Дэвидом из-за каких-то неподобающих слов, сказанным им вам.
Кертис напряженно и невесело улыбнулся:
– Дэвид всегда говорит всякие неуместные слова. Но вы же встречались с ним! Однажды он обратился с грубым предложением к Эмме. Я ударил его за это, и он усвоил урок.
– А были ли между вами разговоры о том, что Эмма может выйти замуж за Дэвида?
В глазах Хью на мгновение проскочила свирепая искра:
– Этого просто не могло быть. Он не нравился Эмме.
– Но теперь вы с Дэвидом стали друзьями?
Парень пожал плечами:
– Мы вместе охотимся и стреляем из лука.
– Мать Майкла Кафхилла сказала, что это Майкл научил вас с сестрой натягивать тетиву.
– Да. И я благодарен ему за это.
– И все же мастер Хоббей отказал ему от дома. Он сказал, что боялся возникновения неподобающих отношений между вами.
Выдержав мой взгляд, Хью неторопливо покачал головой:
– Между нами не было ничего неподобающего.
– Однако мастер Хоббей, должно быть, полагал, что имеет для этого достаточные резоны, – вмешался в разговор Винсент.
– Быть может, мастеру Хоббею показалось, что он что-то видел. Однако у меня нет обвинений в отношении Майкла Кафхилла. – Кертис посмотрел на Дирика, и на сей раз в его глазах читался вызов.
– Но возможно, вы не стараетесь вспомнить это, – предположил тот.
– Мне нечего вспоминать.
– Я думаю, вопрос этот ясен, брат, – вмешался я. – А теперь, Хью, скажите вот что: после Майкла у вас были другие учителя. Они приходили и уходили?
Молодой человек пожал плечами:
– Один из них женился. Другой отправился путешествовать. И не могу сказать, что Дэвид облегчал их жизнь.
– A потом, на эту Пасху, Майкл внезапно объявился и подбежал к вам в саду?
Хью ненадолго задумался, глядя себе на ноги.
– Этого я не понимаю, – проговорил он наконец. – Он объявился, как гром с ясного неба. Должно быть, он прятался среди надгробий на старом кладбище, наблюдая за тем, как мы с Дэвидом пускаем стрелы. Он схватил меня за руку и потребовал, чтобы я уехал с ним, потому что мое место не здесь.
– Мастер Хоббей утверждает, что он сказал, что любит вас как никого другого, – невозмутимо продолжил я.
Юноша вновь посмотрел на меня с вызовом:
– Не помню, чтобы он говорил такое.
Он стремится выгородить Кафхилла, подумал я. Но правду ли он говорит?
– Вы были тогда возбуждены, – предположил Дирик. – Может быть, вы не расслышали?
Он поощрительно улыбнулся, но Кертис ответил ему взглядом, полным такой холодной неприязни, что даже мой опытный коллега на мгновение смутился. Наконец Винсент непринужденным тоном произнес:
– Мастер Хоббей говорил нам, что вы стремитесь в солдаты?
– Действительно, стремлюсь. – Хью посмотрел на него, и с чувством добавил: – Менее чем в десяти милях отсюда наши солдаты и корабли готовятся к бою. Какой англичанин не хочет послужить в этот час? Я молод, но как лучник не хуже любого другого. И если бы не мой опекун, я уже служил бы.
– Вы забываете, мастер Хью, что располагаете большим поместьем. Вы являетесь джентльменом… у вас есть обязанности.
– Обязанности? – горько усмехнулся юноша. – Перед деревьями, барсуками и лисами? Они не интересуют меня, сэр. Дэвиду приходится считаться с семьей. Но у меня таковой нет.
– Ну что вы! – с укоризной покачал головой Дирик. – Вы член семейства Хоббеев.
Кертис посмотрел на меня:
– Все мои родные, те, кого я любил, мертвы. Хоббеи, – он помедлил, подбирая слова, – никогда не заменят мне тех, кого я утратил.
– Но вы молоды, – заметил Винсент, – и достаточно богаты. Со временем вы женитесь и заведете собственную семью.
Хью упорно глядел на меня:
– Я предпочел бы защищать свою страну.
Винсент наклонил голову:
– Тогда, молодой человек, благодарите небеса за то, что Сиротский суд и мастер Хоббей властны над вами. Вы не согласны со мной, брат Шардлейк?
– Аплодирую вашему доблестному сердцу, мастер Хью, – продолжил я. – Однако война – это кровь и смерть.
– Неужели вы думаете, что я не знаю этого? – ответил он с некоторым высокомерием.
После недолгой паузы Дирик подал голос:
– Еще вопросы будут?
Я еще раз повторил свою формулу:
– Пока что нет.
Кертис поднялся, поклонился и вышел из комнаты. Винсент победоносно посмотрел на меня. Хью не стал обвинять Майкла, однако же он ни в чем не обвинил и Хоббеев. Совершенно ни в чем.
После беседы я пригласил Барака в свою комнату поговорить.
– Что ж, – начал он, – наш главный свидетель ничего не сказал.
Хмурясь, я расхаживал взад и вперед по комнате:
– Не понимаю. Показания Хоббея и Фальстоу были заучены, но Хью…
– Кажется, ему все равно…
– Тем не менее он не подтвердил того, что Хоббей говорил о Майкле. Ни того, что Майкл вел себя недостойно по отношению к нему, когда он был мальчишкой, ни того, что весной он признавался в любви к нему.
– Но он ничего не сказал против Хоббеев. Можно заметить, что он считает Дэвида дураком, но у кого может быть другое мнение по этому поводу?
– Но почему ему безразлично собственное имение?
Джек посмотрел на меня серьезными глазами:
– Быть может, он так и не оправился после смерти родителей и сестры…
– За такое-то время? И если он презирает Дэвида, зачем проводить столько времени в его обществе?
– Кроме Дэвида, у него нет здесь ровесников. Мы не выбираем родственников, ни родных, ни приемных.
– Здесь есть что-то еще, – заметил я. – Он явно прятал чувства, когда я упомянул Майкла.
– Возможно, он пытался защитить его память. Ради мистрис Кафхилл.
