Ира, самая красивая девочка в классе, присоединилась к их маленькой компании позже, классе в седьмом. Ира уже тогда любила создавать себе окружение. Девочки в большинстве своем ей завидовали и признавали ее первенство, а мальчики вообще замечали только Иру, и она всегда чувствовала себя в классе королевой. Только Лена и Таля относились к ней так же ровно, как ко всем остальным. Впрочем, им всегда хватало общества друг друга, и ни к каким новым знакомствам они не стремились. Почему Ира из всех девочек выбрала ее – на Талю она почти не обращала внимания, Лена не понимала до сих пор. У них не было общих интересов: Лена тогда запоем читала, а Ира почти не брала в руки книг, зато отлично разбиралась в одежде и косметике, к которым Лена была не то чтобы равнодушна, просто они не занимали ее так, как новую подругу.
И еще одно всепоглощающее увлечение было у Иры: магия, гадания, заговоры, привороты и прочая чертовщина, которую Лена уже тогда считала абсолютной ерундой, но из уважения к подруге мнения своего не высказывала. Вернее, сначала она пыталась спорить с Ирой, но очень быстро поняла, что это бесполезно, и стала относиться к ее странному увлечению как к маленькой невинной слабости. Ира могла часами рассказывать истории про ведьм, колдунов, вампиров и зомби, а также про страшные яды, проникающие сквозь кожу и мгновенно исчезающие, так, что невозможно было определить, отчего умер совершенно здоровый человек. Истории были совсем нестрашными и очень глупыми, и Лена жалела заблуждающуюся Иру.
Родителям и тетке новая подруга не нравилась. Они ни разу этого не сказали, но Лена чувствовала, и это вызывало у нее желание защитить Иру, ей хотелось поведать об Ире что-то хорошее, но рассказывать было решительно нечего. Не истории же про ведьм пересказывать, в самом деле?
В детстве Лена не задумывалась, нравится ей Ира или не нравится, ее только удивляло и обижало пренебрежительное отношение новой подруги к доброй и отзывчивой Тале, которую Ира называла не иначе, как «лимита». Когда Таля не слышала, конечно.
Сейчас Лена знала точно – Ира ей не нравится. И даже помнила, с каких пор – с тех самых, когда Дмитрий Михайлович, любимый, родной и близкий человек, ведя Иру за руку, поднялся на веранду демидовского дома и, словно подсмеиваясь над собой и над тем, что он сейчас скажет, объявил:
– Мы решили пожениться, поздравьте нас.
И обвел взглядом присутствующих. Всех, кроме Лены. Мама, папа и тетка собирали уезжающих Лену и Павла: укладывали в сумку собранные ягоды, свежее варенье, даже пытались навязать им холодные котлеты. Все замерли, как будто не могли осознать, что услышали, и только Павел засмеялся, раскинув руки, как будто хотел обнять Ирину:
– Ириша, поздравляю!
Как будто разъяснил остальным смысл неожиданного события. Мог бы и не объяснять – все и так понимали, что Ира удачно «окрутила» Дмитрия Михайловича и ничего хорошего брак этот ему не сулит. Они все ошиблись, Ира и Дмитрий Михайлович женаты уже давно и до сих пор производят впечатление очень счастливой пары.
– Поздравляем, – внимательно глядя на Дмитрия, произнес тогда папа.
Женщины недружно его поддержали:
– Поздравляем.
Только Лена промолчала. И поняла, что не любит Иру. Терпеть не может.
Сигареты кончились в самый неподходящий момент, когда Лена достала из установки очередной загубленный образец, не понимая, в чем именно она ошиблась, и отчаянно захотела курить.
Спустившись за сигаретами на первый этаж, где находился буфет, она увидела вывешенный на стене некролог и вазу с красными гвоздиками под ним. Когда они с Люсей утром здесь проходили, некролога еще не было – видно, только что вывесили, однако про гибель Валерия Пахомова все уже знали. Новость обсуждалась и в курилке, и за чаепитиями.
Лена смотрела на красивое лицо мужчины с некролога, и ей вдруг стало жалко его до слез. Она его практически не знала, никогда не разговаривала с ним и все-таки сейчас жалела так, как будто потеряла кого-то родного. Люди, читающие скорбный текст «трагически погиб», горестно молчали, вздыхали и отходили удрученные, как будто эта смерть коснулась и их тоже.
Солнце сияло так же, как все последние дни, чувствовалось, что на улице тепло, только выходить из института почему-то не хотелось, хотя выйти было необходимо: Лена собиралась после работы поехать к тетке и хотела купить продукты. Она всегда по четвергам ездила к тетке, и когда жила с Павлом, и теперь.
Лена поднялась в лабораторию – переодеться и взять сумку – и решительно направилась на ближайший рынок. Настроение было отвратительное, а как известно, самый лучший способ борьбы с плохим настроением – домашние дела. Лена была большая мастерица бороться с плохим настроением.
Рынок находился недалеко, совсем рядом с институтом. Когда-то они с Павлом часто приезжали сюда за продуктами, потому что они здесь были дешевыми и всегда свежими. Сначала приезжали потому, что денег на дорогие магазины у них не было, а потом просто по привычке. Лена покупала продукты, а Павел их нес, не разрешая ей взять у него даже самый легкий пакет, и к моменту выхода с рынка превращался в обвешанную с ног до головы комическую фигуру. Лена жалела его и шла на хитрость, говоря, что фрукты она понесет сама, чтобы не мять их. Но Павел хитрости ее пресекал, объяснял, что в желудке все равно все перемелется, перехватывал поудобнее кучу пакетов и даже пытался при этом обнять ее, показывая, что ему совсем не тяжело. Однажды у него порвался шнурок на кроссовке, и он передвигался, приволакивая ногу, как хромой, и какая-то совсем древняя сердобольная старушка его пожалела и угостила пирожком собственного приготовления, которыми торговала здесь же, у входа на рынок. Они тогда долго хохотали, сидя в машине, а потом съели пирожок, поделив его пополам. Он оказался вкусным, с капустой и яйцами.
Лена вдруг остановилась, замерев от удивления – сегодня мысли о Павле не влекли за собой привычной боли, а наоборот, казались легкими и веселыми. Она даже замедлила шаг, поражаясь странной перемене и не находя ей разумного объяснения. До сих пор она думала, что будет страдать до конца своих дней.
Телефон лежал в сумке, сумка висела на плече, и она не сразу услышала звонок.
– Ты где? – требовательно спросила Люся.
– На рынке.
– К теть Лизе собралась?
– Да.
– Магулов погиб.
– Что?! Как?
– Сбила машина вчера вечером. Черт знает что… Я тебе говорила, что он замешан? Говорила?
– Говорила, – призналась Лена.
– Ну вот! А ты не верила, – удовлетворенно произнесла подруга.
– Люсь, откуда ты знаешь? Что Магулова машина сбила?
– Я когда Нонне рассказала, что Магулов по чужому пропуску вышел, она распорядилась его вызвать, я стала звонить, ну и кто-то сказал, что он погиб. Вроде отец его позвонил, я не знаю точно.
– Вот горе-то родителям.
– Да, горе, – без особого сожаления согласилась Люся. – Не надо было в криминал лезть. Не лез, был бы цел.
