– Вы с Люсей ищете членов преступной группировки, я правильно понял?
Тетя хмыкнула, а Лена посмотрела на него внимательно – вроде бы он не смеялся.
– Не знаю, ищем или не ищем, просто… странно это все.
– Странно вот что, – спокойно рассуждал Сергей, – зачем было убирать компьютерщика? Если его убили, конечно, а не сам разбился по собственной же дури. Он, скорее всего, знал только охранника и заказчиков выдать не мог ни при каких обстоятельствах. Похоже, вышли именно на охранника, эти ребята все каким-нибудь боком связаны с правоохранительными органами, а стало быть, и с преступным контингентом. Если, конечно, охранник получил пулю за выполненную работу, то бишь за доставленный прибор, а не за связь с чужой женой, например. А Таля кто такая?
– Таля? Подруга. Школьная. Вот она бы тебе понравилась. Это была просто… сама доброта, – сказала Лена.
– Почему была? Умерла? – удивился он.
– Нет, бог с тобой. Замуж вышла за немца. Они в Германии живут. У нее уже две девочки, смешные такие.
– Талечка редкий человек, исключительной доброты, – поддакнула тетка. – Я таких людей почти не встречала.
– Тетя Лиза! – обиделась Лена. – По-моему, мы все люди не бессердечные. По-моему, мы хорошие люди.
– Конечно, хорошие, – согласилась та. – Но Талечка – это что-то особенное. Не знаю, помнишь ли ты, у меня подруга гостила, Алла? Блондинка такая, очень эффектная. Вам тогда лет по восемь-девять было.
– Припоминаю что-то. У нее еще платье розовое было?
– Верно. Так вот, Аллу тогда муж бросил, причем совсем уж как-то… некрасиво.
– А разве можно бросить красиво? – удивился Сергей, стараясь не вспоминать, что он бросил Веру.
– Нет, конечно. Но там вышла совсем отвратительная история. Алла жила у нас неделю, пока сладострастный муж не убрался из ее квартиры, и Таля приносила ей каждое утро ягоды. Собирала в блюдечко и ставила у кровати. Мыла даже. Ты помнишь, вы ведь всегда хватали немытые, никакого сладу с вами не было. Услышать ничего Таля не могла, мы Аллину ситуацию ни разу не обсуждали. А ягоды приносила. Ты росла очень доброй, Леночка, над книгами плакала так, что сердце разрывалось, а ягоды для Аллы собирала Татя. Редкая девочка, – повторила тетка. – Кстати, когда через полгода нагулявшийся муж решил вернуться, Алла его на порог не пустила, говорила, что всегда представляла эти ягоды у кровати как напоминание: хорошие люди на свете есть, имей дело с ними. А плохих по возможности обходи стороной.
Они не сразу услышали, что в прихожей требовательно звонит Ленин телефон.
– Ты где? – спросила Люся схватившую мобильный Лену. – У теть Лизы?
– Да.
– Привет передала?
– Забыла.
– Умница, – похвалила подруга. – Приходи пораньше. Информация есть.
– Теть Лиз, тебе привет от Люси. – Лена захлопнула телефон и остановилась в дверях кухни.
– Спасибо. – Елизавета Александровна посмотрела на висящие над столом старые часы с маятником и решительно сказала:
– Давайте прощаться. Поздно уже. Все-таки завтра на работу.
До Лениного дома они доехали быстро и обнялись уже в лифте.
Выйдя от сестры, Дмитрий Михайлович опять поехал на работу, то ли от пережитого страха, то ли еще почему, ему не хотелось видеть Ирину и разговаривать с ней, и он всячески оттягивал этот момент. В кабинете в шкафу стояла початая бутылка коньяка, и он решил, что выпьет, посидит в тишине, а домой поедет на такси. Или на метро.
Он не стал включать компьютер, о чем потом страшно жалел. Сидел при свете настольной лампы, потягивал коньяк, откусывал яблоко, которое взял у сестры, и по привычке смотрел в окно.
Он не доверял своей жене настолько, что неожиданно допустил совсем невероятное – что она может быть замешана в краже военных приборов. Если бы речь шла о любом из его знакомых, он только рассмеялся бы на такое предположение, а про собственную жену – допускал.
В последние дни Ирина нервничала не меньше, чем сегодня Нонна. Почему?
Ирина слишком осторожна, уговаривал он себя. Она никогда не приблизится к криминалу.
Если только что-то ее не заставит…
Этим чем-то мог быть, например, шантаж.
Что он будет делать, если окажется, что его жена замешана в краже военных приборов? Выход был один: уйти с государственной службы. Не допустить, чтобы его попросили это сделать. Он уйдет сам.
Лучинские гордились своими предками и не искали дворянских корней, что сейчас модно. Среди предков были священники, врачи и инженеры. А один дед, который как раз и получил квартиру на проспекте Мира, был академиком. Всех их отличало одно – они честно служили Отечеству. Не то чтобы родители давали наказ Диме и Нонне служить честно, но это понималось как само собой разумеющееся. И они не погнались за легкими деньгами, когда все вокруг именно этим и занимались. Они не присвоили ни одной чужой копейки, когда государственная собственность расхватывалась жадными руками, а у них, в отличие от миллионов сограждан, такая возможность была. Они не брали и не давали взяток, они с полным правом считали себя честными и достойными людьми.
Если Ирина замешана в пропаже приборов, он уйдет со службы независимо от того, станет известно про ее проделки или нет. Он Лучинский и занимать должность, не имея на то морального права, не станет. Он сделает все, чтобы спасти свою жену, но с работы уйдет.
Впрочем, все это второстепенные вопросы. Главное сейчас – понять, имеет ли Ира отношение к институтской пропаже, и вытащить ее, если это действительно так, чтобы ее имя ни разу не было упомянуто в связи с этими чертовыми приборами. А это можно сделать, только если он будет знать правду.
Ему вдруг показалось смешным и странным, что еще совсем недавно он считал, что не простит жене только одного – супружеской неверности. Сидя в темном кабинете и потягивая коньяк, Дмитрий Михайлович жалел, что Ирина не изменила ему, что он не развелся с ней, а теперь допускает, что она вполне может оказаться воровкой.
Зачем он женился на ней? Почему? Его вполне устраивала жизнь с сестрой, им было легко и интересно друг с другом. И детей он никогда не хотел, вернее, он просто не думал об этом: была соседская девочка Лена, сначала маленькая, потом подросшая, он играл с ней, беседовал, пугался, когда она заболевала, и радовался ее школьным успехам. Ему было с ней весело, и ни о каких других детях он не мечтал.
Он женился на Ире, потому что у Лены появился Павел и он стал ей не нужен.
Но ведь и раньше, когда он еще не привязался к маленькой Лене, ему не приходило в голову завести семью. Зачем? Он ни в кого не влюблялся настолько, чтобы не мыслить себе жизни без предмета страсти. У него были сестра и спокойный налаженный быт.
Отец скончался, когда он перешел на четвертый курс. Умер скоропостижно: пришел однажды с работы, пожаловался на головную боль, выпил таблетку анальгина и через два часа, когда запаниковавшая мать уже вызвала «Скорую помощь», умер у нее на руках за несколько минут до приезда врачей.
