Нужно позвонить жене. Нужно изучить домашний ноутбук сестры, который он захватил с собой. У него не было сил ни на то, ни на другое.
Днем появилась Нина Ивановна, тихо хлопотала, ни о чем его не спрашивая, и он почти не обращал на нее внимания. Плохо то, что она слышала, как ему позвонили из полиции. Когда раздался звонок, ему было все равно, слышит или не слышит кто-то еще его разговор, и только теперь, когда Нина ушла, он понял, что это плохо. Он не хотел, чтобы о Нонне думали плохо даже самые близкие люди. Он не хотел, чтобы кто-то мог решить, что Нонна способна на самоубийство.
В крови Нонны нашли огромное количество какого-то снотворного, он забыл название, и следователь, или как там его правильно именовать, интересовался, принимала ли сестра снотворное. Про это он ничего не знал, о чем и сказал звонившему, а еще рассказал про письмо сестры, которое она накануне отправила на его служебный адрес.
Он вчера по привычке просмотрел почту и долго читал страшные четыре слова. Он не сразу догадался посмотреть, когда отправлено письмо, но это уже не могло ничего изменить. Он знал, что Нонна этих слов не писала. Она никогда бы не подписалась «Нонна» под письмом к нему. И не обратилась бы к нему «Дима». Это первое.
Второе – он виделся с ней после того, как письмо было отправлено, и если бы сестра замыслила то, что следовало из текста послания, он бы обязательно это заметил. Он вновь и вновь прокручивал в голове их последнюю встречу и вновь убеждался, что записку писала не она. Она была обеспокоена, но совершенно точно не собиралась прощаться с жизнью.
Ее убили, и он найдет убийцу.
Он не слишком вслушивался в то, что сестра рассказывала о краже приборов, и теперь очень об этом жалел. Отправить письмо с ее служебного адреса мог только кто-то институтский. Кто-то, кто действительно стоит за всей этой историей. Не мальчишка же программист за ней стоит, в самом деле. И уж тем более не охранник.
Кто-то, кто знал ее достаточно близко, знал, что, кроме него, у сестры никого нет.
Нонна взяла компьютер погибшего парня и стала для кого-то очень опасной.
Дмитрий Михайлович в который раз пообещал себе, что найдет убийцу сестры. Найдет и покарает. Кем бы тот ни оказался.
В доме было уже темно, но ему не хотелось включать свет. Он наконец поднялся, походил немного, достал из буфета бутылку коньяка и пузатую рюмку, поставил их на пол так, чтобы было удобно брать из кресла, и снова уселся. В демидовском доме зажегся свет. Дмитрий Михайлович достал телефон из кармана старого жилета, который любил носить на даче, и позвонил Лене:
– Ты на даче? Зайди на минутку.
Лена и Сергей приехали на дачу рано утром. Сначала она собиралась ехать одна: нужно было убрать после долгого зимнего отсутствия хотя бы две комнаты – свою и тетину – и огромную кухню, которая служила им столовой и гостиной, там они обычно проводили вечера, пока не отправлялись спать. Ей просто не приходило в голову, что Сергею захочется тратить выходные на уборку дома для тетки, которую он видел один раз в жизни, но Сергей так явно обиделся, что Лена мгновенно почувствовала себя виноватой, а еще очень благодарной ему, и они поехали вместе.
К обеду все намеченное было сделано: окна и пол вымыты, комнаты проветрены, а все остальное можно будет сделать потом. Мама называла это «в рабочем порядке». Дом был большой, двухэтажный, и убрать его сразу целиком невозможно. Можно было попросить помочь кого-то из местных – в находившейся рядом деревне Кустарево Лена знала почти всех жителей, но тетя решительно не признавала чужого труда, считая, что каждый обязан обслуживать себя сам.
Сергей тоже пытался заняться уборкой, но на самом деле только мешал Лене, и тогда, обнаружив в сарае инструменты, он занялся более мужским делом: починил перила крыльца и давно шатающуюся ступеньку.
Как раз когда Лена закончила возиться и поняла, что здорово устала, пришла заплаканная Нина Ивановна.
– Мне вчера Ирка позвонила, хорошо хоть на это ума хватило. Говорит, Дмитрий Михайлович как утром уехал, так его и нет до сих пор. И не звонит. Не могу ли я за ним присмотреть? Да я всю жизнь только и делаю, что за ним присматриваю…
– Как он? – Лена все утро порывалась сходить к соседу и останавливала себя – она прекрасно помнила, как не хочется в горе никого видеть, даже самых близких.
Нина Ивановна только махнула рукой – плохо.
– Как все случилось, Леночка, ты не знаешь?
– Не знаю. Мне Дмитрий Михайлович позвонил вчера утром, и я ушла с работы. Какая тут работа? – Лена зажгла плиту и поставила чайник.
– Тебе позвонил, а мне нет, – заплакала Нина Ивановна. – Как будто я чужая совсем. Хорошо, тетка твоя сообщила, а то бы я и не знала ничего.
– Не обижайтесь. Ему не до звонков было. Да он знал, что мы вам сразу сообщим.
Нина Ивановна опять махнула рукой.
– И сейчас ничего толком не сказал, только что нашел ее утром, а умерла она во сне. Вроде бы она много снотворного выпила. Диме следователь звонил, я слышала. Раньше-то она никаких лекарств не признавала. Только аспирин, если температура, да цитрамон, когда голова болит. Может, если бы снотворного не пила, проснулась бы, когда сердце прихватило. Лекарство бы какое приняла или «Скорую» вызвала…
– Она умерла от сердечного приступа?
– Не знаю. Наверное. У нее ведь и мать совсем молодой умерла. Да какая теперь разница? Не вернешь ее…
– Обедать с нами будете, Нина Ивановна?
– Нет, спасибо, пойду домой.
– Может, хоть чаю? У меня чай хороший, вы такой любите.
– Нет, Леночка, ничего не хочу. – Нина Ивановна тяжело поднялась со стула.
Со среды, когда Лена видела ее в последний раз, она постарела на несколько лет.
– Выпить хочешь? – спросил Дмитрий Михайлович, когда Лена поднялась на террасу соседского дома.
Как давно она здесь не была… С тех пор как Дмитрий Михайлович женился, Лена почти не бывала в этом доме. Это совсем давно, в детстве, она знала здесь каждый закуток.
– Хочу, – неожиданно для себя ответила Лена.
– Ну тогда возьми в буфете рюмку.
Дмитрий Михайлович отправился в комнату и вернулся с бутылкой мартини.
– Ты одна?
– С… другом.
Он повернулся, налил ей мартини и внимательно посмотрел на нее.
– С тем самым, которого ты познакомила с Ирой?
Он видел, что она растерялась, не поняла, о каком знакомстве идет речь, а потом, вспомнив, кивнула. «Ленка демонстрировала нового ухажера», – сказала тогда Ирина. Значит… никакого знакомства не было? Они случайно столкнулись в ресторане?
– Расскажи-ка мне все, что знаешь, – попросил сосед, опять усаживаясь в кресло. – Все, что у вас произошло. В институте.
Лена поискала глазами маленькую скамеечку, она раньше стояла около старого дубового буфета, и Лена всегда садилась на нее, когда приходила сюда. Как ни странно, скамеечка оказалась на своем месте, Лена подвинула ее и устроилась напротив Дмитрия Михайловича. Как когда-то в детстве.
