Книга Похищение Муссолини, страница 19. Автор книги Богдан Сушинский

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Похищение Муссолини»

Cтраница 19

— Можно и завтра. Но в данную минуту он ждет во дворе. Я прихватил его, на всякий случай. В роли телохранителя. Прикажете адъютанту позвать?

— Это меняет дело. Это совершенно меняет дело, господин полковник. — Атаман прикрыл глаза и надолго задумался. Его поведение уже начинало интриговать Родзаевского. — Но прежде, чем Курбатов предстанет перед нами, я хотел бы объяснить, почему вдруг засомневался в этом офицере. Потому что с сего дня мне хочется доверять ему больше, чем кому бы то ни было. — Семенов выжидающе взглянул на «нижегородского фюрера», но тот предпочитал выслушивать генерала, не задавая никаких наводящих вопросов. — Вот почему я еще раз позволю себе спросить: вы действительно всегда и во всем можете положиться на этого ротмистра?

— Я бы согрешил против Бога и истины, если бы стал утверждать, что он чист и безгрешен, аки апостол Павел после исповеди. Но я хорошо знал его отца, есаула Курбата.

— Курбата? Так он — сын Курбата?! — удивленно воскликнул Семенов. — Но я прекрасно знал этого есаула. В январе восемнадцатого он командовал сотней в отряде, с которым я вышел из Китая у станции Маньчжурия. Это был человек-зверь. Я дважды лично видел красных, которых он в пылу боя разрубил от плеча до седла. Однажды, оставшись без сабли, он выдернул из стремян какого-то сосунка и, захватив за грудь и ремень, несколько минут отражал им удары, словно щитом.

— А под станцией Храповской выбрался из-под своего убитого коня и, поднырнув под жеребца красного партизана, поднял его вместе со всадником. Все сражавшиеся вокруг него на несколько мгновений прекратили схватку и очумело смотрели, как этот казарлюга, пройдя несколько шагов с конем на спине, бросил его оземь, — добавил Родзаевский.

— Вот как? Об этом случае я не знал.

— Когда слушаешь рассказы о Курбате, трудно понять, где правда, где вымысел. Но эту сцену с конем я наблюдал лично. И еще могу засвидетельствовать, что по силе и храбрости сын значительно превзошел Отца. В свои двадцать три это уже испытанный воин. Да и то сказать, первый свой бой принял в четырнадцать лет.

— Позвольте, родился он уже здесь, в Маньчжурии?

— Еще за Амуром. Отец взял с собой двух станичников и перешел кордон, чтобы увести жену и сына. В перестрелке жену и одного станичника убили. Отца тяжело ранили. Сын вместе с другим станичником сумели отбить его и донести до ближайшего маньчжурского села. Но там он и скончался.

— Об этом я тоже не знал, — с грустью проговорил Семенов. — Много их, есаулов, ротмистров, сотников полегло при моей памяти. — И словно то, что отец ротмистра, есаул Курбат, погиб после тяжелого ранения при переходе границы, придало веры в его сына, приказал:

— Адъютант, ротмистра Курбата.

— Курбатова, — вежливо уточнил Родзаевский. Семенов недоуменно взглянул на полковника. Он хорошо помнил, что есаула все же величали Курбатом.

— Для русского благозвучия, — объяснил Родзаевский.

— Отец его из древнего казачьего, однако ж и дворянского, рода Курбатов, который появился здесь еще с полком запорожцев, направленных на Амур для несения пограничной службы. Но с тех пор, когда ротмистр стал членом «Русского фашистского союза», мы сочли, что с запорожскими корнями он порвал окончательно. Опять же — дворянин. Князь.

— Существенная деталь, если учесть, что ротмистру предстоит очень важное задание, — согласился Семенов.

Они оба умолкли и посмотрели на дверь.

Переступивший порог кабинета пшеничноволосый гигант как-то сразу заполнил собой большую половину всего существующего в нем пространства. По-настоящему красивое лицо его, с четко очерченными губами и слегка утолщенным носом, было в одинаковой степени нежным и презрительно-жестоким. Широкие, обвисающие плечи, казалось, отлиты из сплошного куска металла, настолько онц выглядели непомерно могучими и тяжелыми даже в соотношении с поддерживающим его мощным туловищем.

— Господин генерал, господин полковник… Ротмистр Курбатов по вашему приказанию…

19

Раздумья Скорцени над неоконченным досье были прерваны появлением офицера-парашютиста.

— Капитан Лангут, — представился рослый офицер с худыми, запавшими, словно он только что выпущен из концлагеря, щеками. — Имею приказ генерала ШтуДента вручить вам телеграмму из штаба верховного командования.

— Телеграмму из штаба?. — поднялся Скорцени, бросая на стол папку с материалами «Консула». — Не забывают.

— Генерал сказал, что будет ждать вашего звонка. С содержанием телеграммы я не знаком. Она в пакете.

«Значит, касается Муссолини, — догадался Скорцени, принимая пакет. — Фюрер счел возможным подарить политический труп дуче англичанам? Хороший был бы подарочек».

Не сводя глаз с капитана, словно этот курьер становился заложником и нее всю ответственность за то, что могло последовать вслед за ознакомлением с текстом телеграммы* Скорцени вскрыл пакет.

Лангут стоял навытяжку. Он впервые видел «самого Скорцени» и даже пребывал в его кабинете. Капитан считал это везением, в которое в офицерском клубе вряд ли поверят. Как офицеру разведки ему давно хотелось поближе познакомиться с человеком, под началом которого находился почти весь диверсионный легион службы безопасности СС. Лангут почитал это за честь.

«Из итальянских источников стало известно, — говорилось в телеграмме, — что интересующее нас лицо находится на крейсере “Италия”, стоящем на рейде порта Специя. Приказ: “Срочно принять меры к освобождению”».

— Специя? Какая еще Специя?! — с презрительным остервенением прогромыхал Скорцени, почти с ненавистью взглянув на капитана Лангута. — В мире вообще не существует ни такого города, ни такого порта!

— Простите? Как вы сказали?

— Вы чего-то не поняли, капитан? Что вы так умно смотрите на меня, словно вам давным-давно известно, где именно находится этот чертов порт?

— Насколько я понял, речь идет об итальянском порте Специя. Это, — поморщил лоб капитан, — если я не ошибаюсь…

Не слушая его, Скорцени метнулся к висевшей на стене карте мира и принялся лихорадочно прочесывать взглядом морское побережье Италии от Рима до Трапани на севере Сицилии.

— Есть, вспомнил, — ожил наконец капитан. — Он должен быть где-то на берегу Лигурийского моря.

— Лигурийского?

— Между Генуей и Ливорно.

— Точно, — удивился Скорцени, почти сразу же наткнувшись на нужное ему название. — Вы почти гений, капитан, как вас там…

— Лангут, гауптштурмфюрер.

— Вот он, черт бы его побрал. Южнее Генуи. Генуэзский залив. Но ведь это почти Северная Италия. Неподалеку множество немецких войск. Мне не верится в это, Лангут.

Скорцени еще раз бросил взгляд в сторону капитана. Тот стоял на прежнем месте, ни на шаг не приблизившись к карте. И, конечно же, не мог прочесть название города, в который и его тоже вот-вот может забросить злой рок войны. Но то обстоятельство, что капитан сумел вспомнить, где находится Специя, вызывало уважение к нему.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация