Книга Похищение Муссолини, страница 29. Автор книги Богдан Сушинский

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Похищение Муссолини»

Cтраница 29

— Можете оставить ее мне? Я никогда не видел этой газетенки, и для меня важно знать, что здесь написано. Дословно. Кроме того, мне хотелось бы верить, — выдержал значительную паузу, — что вы не станете распространяться о содержимом этой статьи. Двадцать седьмой год должен остаться в прошлом. G тех пор, как вы понимаете, изменились не только мы с вами, но и наши взгляды.

— Просто я знаю, что вы писали письма вплоть до начала войны. А возможно, и в более близкие времена. Там тоже могли оказаться подобные высказывания. Представляю себе, как будет смаковать их оппозиционная пресса, когда дело дойдет до предвыборной кампании.

— Скажите, полковник, вы можете попытаться еще раз поговорить с офицером-карабинером? Или найти другой способ? Любой другой способ?

— Если представится случай снова попасть в Италию, сэр.

— С поездкой возникли проблемы? Они будут улажены.

— В крайнем случае их можно уничтожить. Письма ведь тоже горят, не так ли? — Вопросительно посмотрел полковник на Черчилля.

— Как сочтете нужным, — подался к нему через стол премьер-министр. — При этом я отдаю себе отчет, что ваши расходы могут выйти за пределы скудной суммы, обычно выделяемой от щедрот своих финансовым управлением военной разведки.

Полковник опустил глаза и скромно промолчал.

— Мы еще встретимся перед вашим отъездом и обсудим это более подробно. Вот телефон, — положил на стол визитку.

— Лейтенант Роусен. Офицер связи. Можете сообщать! ему с такой же доверительностью, как если бы беседовали со мной. И будьте уверены: ваши сообщения или просьбы, — подчеркнул Черчилль, — сразу же будут изложены мне с надлежащей дословностью.

— Тешу себя надеждой, что мои скромные услуги окажутся полезными, сэр.

30

— Гауптштурмфюрер Скорцени? Здесь майор Раймер. С вами будет говорить командир добровольческой казачьей дивизии генерал фон Панвиц [23] .

— Простите, майор, какой дивизии?

— Казачьей. Русской. Вы могли не слышать о ней. Дивизия только недавно сформирована в Белоруссии из донских, кубанских и терских белоказаков.

— Да?! И командует всем этим воинством «кубанский казак» фон Панвиц? — саркастически уточнил Скорцени. — Что происходит в этом мире, майор? Может, хоть вы объясните мне?

Раймер нервно прокашлялся. Скорцени отчетливо слышал в трубке его надрывное сопение, словно собеседник хотел демонстративно пристыдить им гауптштурмфюрера.

— Фон Панвиц является генералом войск СС. Он вступил в командование русской добровольческой дивизией, выполняя волю штаба верховного главнокомандования и лично рейхсфюрера СС Гиммлера.

— Мне и в голову не приходило сомневаться в этом, — пророкотал своим зычным камнедробильным басом Скорцени. Майору трудно было поверить, что имя рейхсфюрера СС давно не производит на этого человека никакого впечатления.

— Соединяю, — пробубнил майор, считая, что достойно осадил выскочку гауптштурмфюрера.

— Скорцени, — медлительным учительским голосом обратился к нему человек, которого майор называл генералом СС.

— Слушаю вас, господин генерал.

— Я попросил бы вас, Скорцени, при всей вашей занятости принять генерал-лейтенанта Шкуро [24] . Это русский генерал, Скорцени, бывший белогвардеец и первоклассный кавалерист.

— Мне приходилось слышать о Шкуро. О нем упоминал в нашей беседе генерал Краснов.

— Этот генерал немало потрудился, чтобы собрать разрозненные отряды казаков, Скорцени. Конечно, его трудно назвать аристократом, Скорцени. Еще труднее принять за прусского генерала. Но у Шкуро есть склонность к диверсионным методам ведения войны, Скорцени. Вот почему я уверен, что он будет представлять для вас определенный интерес.

— Мы найдем общий язык, — гауптштурмфюрер уже начал понемному привыкать к тому, что фон Панвиц употребляет его фамилию через каждые три молвленных им слова.

— У него склонность к диверсиям, Скорцени, — все тем же ровным учительским голосом продолжал генерал, словно и не слышал согласия гауптштурмфюрера. — Что, согласитесь, весьма странно для фронтового генерал-лейтенанта. По крайней мере в моем понимании, Скорцени.

— Склонность есть склонность. Я знаю немало людей, для которых диверсии стали профессией.

Генерал умолк. Скорцени показалось, что он слышит, как неуклюже, со ржавым скрипом, ворочаются шестерни его мозгов, перемалывающие попавшуюся им информацию.

— Забыл, с кем говорю, — с брустверной непосредственностью выпалил фон Панвиц, и шестерни со скрежетом остановились. — Что же касается Шкуро… Сказывается влияние партизанской войны. Воевавшие в тылу врага — люди с особой психикой Скорцени. Впрочем, диверсанту это вовсе не трудно понять.

— Я жду генерала Шкуро.

— Понимаю вашу занятость, Скорцени. Но в последнее время мне приходится иметь дело со многими русскими генералами и офицерами. Мой долг каким-то образом помогать им налаживать контакты с официальными лицами рейха, Скорцени.

— Весьма благородно.

— Ваше время, гауптштурмфюрер?

— Завтра, в пятнадцать ноль-ноль.

— Думаю, что вам не мешало бы поближе познакомиться с этим человеком, Скорцени. Ваше ведомство могло бы пополниться испытанными воинами из числа русских казаков. По твердости своих взглядов и убеждений, не говоря уж об отношении к коммунистам, эти люди не уступают нам с вами, Скорцени.

— Мне приходилось иметь дело с русскими, господин генерал, — не совсем корректно напомнил ему гауптштурмфюрер. — Надеюсь, господину Шкуро объяснят, как разыскать меня. О пропуске позаботится мой адъютант Родль.

31

— Господин генерал знает, что доблестные русские казаки стремятся поскорее вернуться в родные места, чтобы увидеть их свободными, господин генерал знает…

Иногда Семенову казалось; что генерал Томинага — слишком рослый для японца и почти европейского телосложения — вообще ничего не произносит. Просто не успевает что-либо произнести. Думает, говорит и даже кивает за него — тщедушный, мальчишеского росточка переводчик. Страдальчески худой и мизерно-хрупкий, он обеими рука-ми поддерживал очки и все говорил и кланялся, тараторил, кланялся и снова тараторил, словно побаивался, что разговор кончится раньше, чем сумеет вытараторить весь запас русских слов. А знал их немало. И говорил, нужно отдать ему должное, вполне сносно.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация