Книга Похищение Муссолини, страница 33. Автор книги Богдан Сушинский

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Похищение Муссолини»

Cтраница 33

— Радчук вернулся, господин ротмистр.

— Всего-навсего?

— Он прошел через границу и вернулся.

— Иначе какой смысл проходить ее?

Курбатов сидел на полу, по-восточному скрестив ноги и упершись в колени локтями сомкнутых у подбородка рук. Он был одет в холщовые брюки и рубаху, напоминающую борцовскую куртку дзюдоиста; одежда, в которой обычно тренировался.

Даже сегодня, когда до перехода кордона оставалось несколько часов и вся группа, кроме Кульчицкого и Радчу-ка, отсыпалась, ротмистр почти два часа отдал тренировке, упражняясь у одинокой старой сосны, что росла на утесе сразу за хижиной, в которой они нашли себе приют. Он только что вернулся и теперь старался поскорее восстановить силы. Хотя с удовольствием прервал бы свой отдых, чтобы тотчас же отправиться к границе.

— Что говорит Радчук?

— Что участок очень опасный. Он преодолевал его полчком, под кроной колючих кустарников, по острым камням.

— Ожидал, что дорогу ему выстелят паркетом?

— Не в этом дело. Он весь изодрался. Придется всем нам переходить границу в каком-нибудь рванье, а уж потом переодеваться.

— У нас еще есть четыре часа. Село рядом. Рванье нам помогут раздобыть японцы. Где этот гладиатор?

— Отмоется и явится для доклада.

— К черту отмывание. Сюда его.

Поручик Радчук был единственным из группы, кто не прошел подготовки в секретной школе. Его только планировали зачислить туда. Два месяца он ходил в резервистах. Однако включить его в группу предложил один из инструкторов. Он знал, что Радчук обладает удивительной способностью быстро, по-змеиному, ползать, бесшумно, по-кошачьи, ходить и подкрадываться.

Но главное даже не это. Двадцатипятилетний поручик был ценен тем, что по крайней мере раз двадцать пересекал границу в самых разных ее участках, выступая в роли проводника диверсионных групп. Хотя был он не из местных. Родом откуда-то из Воронежской области. В Забайкалье оказался уже в ходе Гражданской войны. За границу отступил с каким-то отставшим от войск отрядом Семенова.

Вот, пожалуй, и все, что Курбатову удалось узнать об этом человеке. Впрочем, он не очень-то и интересовался им, поскольку инструктор сразу предупредил, что до сих пор Радчук ни разу не согласился войти в состав какой-либо из диверсионных групп. Его устраивала лишь роль проводника. Да и то за большую плату. Правда, деньги свои отрабатывал честно.

Сейчас поручик тоже вошел в группу лишь на время перехода границы. Идти дальше наотрез отказывался.

Радчук явился минут через десять. Одежда действительно изорвана. Лицо в царапинах, пальцы кровоточат. На плечах один погон — да и тот едва держался.

— Зато тропа надежная, — объяснил Радчук, перехватив мрачный взгляд ротмистра. — Словом, проведу. Там только две небольшие каменные проталины. По одной из них проходит тропа. У второй красные в прошлом году кустарник вырубили. А вдоль этой не успели. Или поленились. Я, правда, немного проредил, снизу подстриг. Лаз проделал.

— Вот этого не нужно было делать.

— Даст Бог, не заметят. Если осторожно, прорвемся без перестрелки. Участок в этом месте гористый. Следов почти не остается. А если на кордоне следов не оставил — уже полдела.

— Но я слышал, что именно на этом участке три месяца назад была расстреляна тройка контрабандистов.

— Была. Красные засаду устроили. Но ведь и эти трое перлись со своим товаром считай что напролом. Я с проводником их беседовал — он уцелел. Обнаглели совсем, думают, что на границе чучела с ружьями стоят.

— Если и в этот раз устроят — будем прорываться с боем. Но обязательно прорываться. Настраивайтесь на такой исход, поручик.

— Обычно я настраиваюсь на более страшный, — сверкнул своей белозубой цыганской улыбкой Радчук.

В облике поручика было что-то даже не от цыгана, а от индуса: смуглое, с навечно запечатлевшейся на нем лукавинкой, лицо, черная дуга бровей, прямой, с едва заметной горбиночкой, нос. Телосложения он был среднего, однако худощавая, жилистая фигура его тем не менее источала и некую, сокрытую в ней, недюжинную силу, и жилистое упрямство человека, привыкшего к каждодневному тяжелому труду.

«А ведь утверждают, что потомственный офицер, — вдруг закралось в сознание Курбатова смутное пока еще подозрение. — Дворянин. Что-то не похоже. Или же офицерство-дворянство наше российское окончательно вырождается, в цыганскую кровь уходит».

— Что скажете на это, поручик? — спросил он, потеряв нить, вместе с которой обрывались мысли и возобновлялся разговор.

Радчук пристально взглянул на Курбатова, и глаза его сверкнули скрытым холодным огнем: словно решался на какой-то отчаянный шаг.

— Не понял вас…

«Истинный офицер, очевидно, сказал бы: "Простите, не понял”».

— Выступаем в семь вечера. До этого времени можете молиться, спать и вновь молиться. Вы, подъесаул Кульчицкий, срочно займитесь одеждой. С помощью японского лейтенанта, естественно.

— И за его деньги, — не забыл уточнить подъесаул.

— Свободны, господа.

Кульчицкий сразу же ушел. Радчук тоже направился вслед за ним, но уже за порогом задержался и несколько секунд стоял, придерживая дверь: то ли закрыть, то ли вернуться.

— Слушаю, поручик, что-то еще?

— Нет, все, в общем-то, — Радчук вернулся в дом и плотно прикрыл дверь. Нервно одернул изодранную, перепачканную гимнастерку, поправил завалившийся за плечо полуоторванный погон.

Курбатов не торопил его. Терпеливо ждал. Только с пола поднялся и сидел теперь все так же, по-восточному скрестив ноги, но уже на циновке, расстеленной на лежаке.

— Полковник Родзаевский, когда напутствовал группу перед отправкой к границе… — несмело начал Радчук, — сказал, что вы, ротмистр, получили право повышать в чине прямо во время рейда. Ну а документы потом уж. Это так?

— Он лишь подтвердил то право, которым наделил меня лично генерал-лейтенант Семенов.

— Ваше право распространяется и на проводника?

Курбатов замялся. Этого он не знал.

— Считаю, что да. До возвращения сюда после перехода границы вы входите в состав группы.

— Тогда будем считать, что все это всерьез? — задумчиво, как бы про себя, произнес Радчук. Умолк и несколько секунд молча, в такт своим мыслям, кивал головой.

— Что, поручик, обходят в чинах? — строго спросил Курбатов. — Если исходить из вашего возраста — не похоже.

— Я готов сопровождать группу хоть до Читы. Выполнить любой ваш приказ. И если при этом вы сочтете возможным произвести меня в штабс-капитаны. Чтобы я смог вернуться с вашей запиской. Иначе ползать мне но терниевым кустам в поручиках до окончания войны.

— Чего так?

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация