Получалось, Антона Лисовского, моего главного подозреваемого, можно пока исключить — он находился на момент убийства Иванова за пределами России и до сих пор в страну не вернулся. Еще один минус из списка — Виктория Прокопова, родственница Тимофея Веремеева. Я не верю, что у нее могут возникнуть какие-то иные желания, кроме покупки новой сумочки или пары туфель. «На потом» также имеет смысл отложить общение с блогершей Никой Ивановой. Ника уже неделю находится в больнице, постит душераздирающие фотки из полуразвалившихся столовой и процедурной. Ей вырезали аппендицит. Операция прошла неудачно, шов воспалился. Конечно, вариант с возможностью удрать даже из больницы исключать не стоит. Но проверкой этой версии я займусь во вторую очередь.
А пока…
Бывшая спортсменка Елена Соколова, или актриса Екатерина Савицкая, или бизнесвумен Полина Уткина? А может, скандальная певица Мария Захарова, или владелец парфюмерных магазинов Сергей Давыдов, или странная одинокая женщина Ирина Бодягина?
Кого выбрать — не знаю.
Зажмуриваюсь, тыкаю пальцем в список, открываю глаза — и вуаля, Сергей Давыдов.
Перекрестившись, беру свой сотовый, набираю номер и начинаю лепетать часть только что отрепетированной истории.
Сергей Давыдов соглашается встретиться сразу. У него очень приятный голос — низкий, чувственный. Этот голос почему-то внушает доверие.
— Я сейчас свободен. Приезжайте в мой магазин в торговом центре «Гиацинт». Знаете, где это?
Торговый центр крупный, не знать его невозможно. И он очень удобно расположен по отношению к нашей деревне; скорее всего, у меня получится добраться до места быстро.
— Буду в течение часа, — заверяю я Сергея. И, потрепав по рыжей головушке погрустневшего Снапа (он понимает человеческую речь и сообразил, что его хозяйка сейчас покинет дом), несусь в прихожую, натягиваю куртку…
* * *
Господи, если у тебя не получится в следующей жизни сделать меня парфюмером — пожалуйста, пусть я реинкарнируюсь хотя бы продавцом духов.
Магазин Сергея Давыдова прекрасен! Это та среда, в которой мне интересно и хочется остаться надолго.
Огромный павильон весь заставлен флаконами. Тут можно тестировать весь представленный парфюм, и от обилия редких нишевых марок у меня екает сердце.
Не могу сказать, что являюсь большой поклонницей нишевого парфюма. Новинки из люксовых марок тоже редко когда трогают мое сердце. Скорее, я люблю классику — причем выпущенную давно, новодельные знакомые ароматы часто вызывают разочарование. Но все-таки нишевый селективный парфюм — это безумно любопытно. По моим ощущениям, в нишевом парфюме очень много от личности автора-парфюмера. Наверное, заказ для любого бренда — это необходимость следовать определенным критериям. Поэтому перепутать «Шанель» с «Диором» человеку, хотя бы немного разбирающемуся в парфюмерии, сложно. Может быть, в рамках селективных марок у парфюмеров больше творческого пространства. Некоторые нишевые бренды так и позиционируют себя — как полную свободу для парфюмеров без нужды думать о маркетинге и «историческом наследии» марки-заказчика.
Каждый творец стремится к чему? Особенно при наличии относительной свободы? Произвести впечатление, войти в историю, создать что-то монументальное и завораживающее.
Чем легче заворожить?
Трагедией. Она всегда более зрелищна. Гибель «Титаника» или разрушение башен-близнецов запомнятся публике намного ярче условной улыбки ребенка или поля цветущих тюльпанов.
Для меня нишевый парфюм — это, как правило, красивая болезненная трагедия. Это растоптанная любовь, утопленное в вине горе, аромат приближающейся смерти, запретная страсть, унизительно-сладкий секс, мрачная сырость могилы, ладанный след вылетающей из тела души…
Я отдаю должное подобному величественно-мрачному творчеству.
И не хочу брать эту боль в свою жизнь.
Не надо мне пронзительно-великолепных чужих страхов.
Я найду чем запарить себя и без пары пшиков из флакона туалетной воды.
Я обожаю «Реквием» Моцарта, однако каждый день в моей машине поет беззаботная эфэм-радиостанция.
Но, но, но. Иногда, под настроение, некоторыми людьми востребованы и подобные мрачные темы. Одна моя приятельница в состоянии депрессухи выбирает парфюмы с доминирующими нотами ладана. Пропитываясь ароматом церкви, она успокаивается и понимает: любые проблемы — это преходящее, важна лишь душа, которая рано или поздно предстанет перед Всевышним…
И вот когда внутренние ощущения потенциального покупателя и парфюмера совпадают; когда один хочет услышать именно то, что другой говорит — тогда происходит что-то невероятное! Это уже больше, чем туалетная вода — это единение душ, чувство взаимопонимания. Это счастье, любовь. И даже немного беззащитность. Свою душу ведь чаще прячут и маскируют, чем показывают…
В магазине Сергея Давыдова невероятно огромный выбор «ниши»!
Я любопытна, мне нравятся незнакомые ароматы. Хочется попробовать все и сразу, узнать все тайны, скрывающиеся в изящных флакончиках. Но конечно, это нереально — думаю, полноценно можно прослушать не более 2–3 ароматов, а потом обонятельные рецепторы устают и начинают искажать картину. К тому же сегодня я пришла сюда не для того, чтобы выбрать новый парфюм.
Сергей Аркадьевич оказался очень привлекательным мужчиной, возраст которого я определить затруднилась. Восточная кровь придает чертам выразительности и часто стирает, как мне кажется, возрастные рамки. Таким мужчинам, смуглокожим и темноглазым, может быть и тридцать, и шестьдесят. Думаю, Давыдов ближе все-таки ко второй цифре, чем к первой — говорил же Орехов, что Сергей начинал заниматься парфюмом в лихие девяностые, когда никаких магазинов еще не существовало, а духами торговали на стадионах, причем вместо прилавков часто использовались поставленные один на другой ящики.
— Я рад, что вы позвонили, — сказал Сергей, с удовольствием наблюдая за моим восхищенным лицом. — Вообще-то в этом магазине работают и продавец, и консультант. Но обе барышни съели что-то не то в кафетерии, и мне сегодня пришлось выйти в магазин самому. Знаете, обожаю помогать людям с выбором аромата. А клиентов рано утром всегда немного, и я скучал.
Начинаю примерять на себя маску «сироты казанской», грустно вздыхаю:
— А мне вот есть чем заняться. Пытаюсь остаться на свободе! Все-таки наша правоохранительная система ужасна. Стоит только немного замешкаться и попасть в ее лапы — потом так тяжело вырваться!
— Вы, как я понял, просили подтвердить, что статуэтка была в мастерской? — интересуется Сергей, доставая из кармана пиджака дорогой смартфон последней модели. — Не волнуйтесь, вот вам ваша свобода.
Он начинает листать фотографии, увеличивает один снимок — и у меня дух захватывает от восхищения.
Ай да Давыдов! Да он же сфотографировал тот самый старинный флакон, который убийца умыкнул из парфюмерной мастерской!
