Однако Клэр, вместо того чтобы хлестать ее, казалось, смягчилась. Она говорила уже тише. Несмотря на ужасающие подробности мучений, звучавшие в ее фразах, можно было подумать, что она произносит слова любви.
Энн находилась на расстоянии вытянутой руки от нее. Клэр наклонилась вперед и, вытянув левую руку, несколько раз провела кончиками пальцев по груди Энн. Маленькие розовые соски девушки напряглись. Клэр принялась играть с ними, чтобы сделать совсем твердыми; потом она скользнула пальцами вдоль подмышечной впадинки, ближайшей к ней.
Затем ее рука вернулась к груди, потом спустилась вниз и принялась ласкать внутреннюю поверхность бедер. Голос Клэр стал слащавым, словно она разговаривала с ребенком:
— Она такая хорошенькая в таком виде, эта малышка… Она очень любит, когда ее ставят на колени, чтобы выпороть… Это ее возбуждает… Держу пари, она уже вся мокрая…
Рука Клэр бесцеремонно поднялась к промежности девушки. Кончиками пальцев она несколько раз провела вдоль расселины. Другой рукой, сжимавшей плеть, она одновременно ласкала ягодицы Энн.
Вдруг указательный палец левой руки вонзился между половых губ Энн, под завитками лобковых волос, и одним резким движением проник в горячую глубь. Маленькая Энн полностью закрыла глаза и приоткрыла рот еще чуть шире.
Клэр бросила на меня победный взгляд. В самом деле, легкость проникновения свидетельствовала о том, что девушка возбуждена и готова к любви.
— Видите, — сказала мне Клэр, — как она натренирована: когда ее собираются бить, она уже готова кончить! Все дело в дрессировке, совсем как с собаками! Достаточно было почаще ласкать ее в этой позе; и вот она уже ждет не дождется удовольствия… Не так ли, маленькая потаскушка?
И тут же, не убирая левой руки из промежности Энн, Клэр правой рукой изо всех сил хлестнула ее плетью по ягодицам. Ловкость, с которой она маневрировала плетью, свидетельствовала о долгих упражнениях.
Энн сильно вздрогнула, инстинктивным движением слегка опустив руки. Но затем тут же снова подняла их. Клэр хлестнула ее еще раз.
— Смотри на Жана, — приказала она девушке. — Это по его требованию я тебя наказываю.
Энн подняла веки и даже широко раскрыла глаза, чтобы лучше сопротивляться боли. Рот она тоже старалась держать открытым.
Чтобы хлестать нежную плоть, полностью отданную на ее милость, сильнее и удобнее, Клэр убрала левую руку из промежности девушки. Удары, теперь более точные, регулярно обрушивались на ягодицы. Теперь Энн слегка постанывала — при каждом хлопке плети из ее горла вырывалось слабое «Ах», похожее одновременно на стон боли и наслаждения.
Клэр продолжала хлестать ее, учащая удары. Вскрики жертвы звучали в одном ритме с ними: «Ах… ах…ах… ах…» Затем, не в силах больше выдержать, Энн опустила руку на пол и наполовину присела, опустившись ягодицами на пятки.
Клэр остановилась. Энн, охваченная страхом, выпрямилась, вернувшись в прежнюю позу, и снова подняла руки над головой.
— Лучше было бы ее связать, — сказал я.
— Пожалуйста, если хотите, — ответила Клэр.
Энн чуть слышно заплакала. Слезинки собирались в уголках глаз и скатывались по розовым щекам. Время от времени по ее телу пробегала дрожь. Потом она начала шмыгать носом, стараясь делать это как можно тише.
Стоя на коленях на ворсистом ковре, очень прямая, с раздвинутыми бедрами и поднятыми над головой руками, она даже не осмеливалась вытирать слезы, и они медленно струились по щекам.
Мы долгое время, не двигаясь с мест, рассматривали ее.
Затем Энн снова пришлось встать и принести цепи из блестящего металла. Ее ягодицы, ставшие ярко-розовыми от ударов, выглядели теперь еще более соблазнительно.
Когда она вернулась в студию, Клэр, которая уже поднялась с кресла, резко толкнула ее на пол, заставив снова встать на колени — под тем предлогом, что она выполнила поручение недостаточно быстро. Затем одной рукой стиснула запястья своей жертвы у нее за спиной, а другой отхлестала ее по щекам.
Девушка зарыдала еще сильней. Не обращая на это ни малейшего внимания, Клэр, хлестнув ее кнутом, заставила ползти ко мне на коленях от одного края ковра до другого. Здесь она обвила цепями щиколотки и запястья Энн.
Цепи состояли из прочных звеньев хромированной стали. С одного конца было кольцо шире прочих, а с другой — автоматически защелкивающийся крючок. Достаточно было просунуть крючок в кольцо, так, чтобы цепь охватила ту или иную часть тела, а потом обмотать конец петли несколько раз вокруг нее, чтобы закрепить: крюк соединялся с тем звеном цепи, которое оказывалось ближайшим к нему.
Это была быстрая и удобная система. Через несколько секунд обе руки девушки оказались прикованными за запястья к моему креслу, подлокотники которого, как будто специально для этой цели, были отделены от сиденья. Щиколотки же были скованы вместе, так что одна ступня лежала поверх другой, в очаровательной позиции, которая мешала сдвинуть бедра — как прежде на одной из фотографий. Кроме того, Энн пришлось наклониться вперед, ко мне, так что ее грудь оказалась между моих колен, а белокурая головка опустилась на мои ладони.
Я нежно погладил ее щеки, мокрые от слез, потом мои пальцы скользнули по ее шее, груди, плечам, вдоль рук… Потом я попросил Клэр возобновить наказание. Однако новые удары, обрушившиеся на истерзанные ягодицы, вызывали у Энн лишь слабую дрожь.
Казалось, что сейчас Клэр удовлетворена уже одним тем, что видит свою подругу такой униженной и обессиленной. Она хлестала Энн уже не так сильно, расслабленно, почти нежно…
Я обхватил ладонями мягкую шейку Энн, заставив ее поднять ко мне лицо, склонился над ней и поцеловал в губы. Они мягко подались под моими. Я на мгновение поднял голову и сказал, сдавливая ее горло чуть сильней:
— Ну-ка поцелуй меня как следует, маленькая шлюшка!
И снова наклонился к ней. Ее покорные губы и маленький язычок мягко задвигались под моими поцелуями, между тем как удары кожаной плети стали чуть более резкими.
Когда я, надавив рукой на покорный затылок Энн, наклонил ее голову к своим бедрам, то заметил, что Клэр придвинула поближе к нам пуф и теперь сидит на его краешке, подогнув под себя одну ногу. Плеть она отложила в сторону. Ее правая рука осторожно ласкала округлые половинки ярко-розовых ягодиц Энн, великолепный вид на которые открывался мне сверху.
Затем ее опытная рука приблизилась сзади к промежности Энн и снова погрузилась в расселину. Я услышал, как Клэр шепчет: «Она вся мокрая, эта малышка…» — И потом: — «Прямо целое озеро!» Без труда найдя отверстие, она погрузила в него большой палец до самого основания, затем вынула и снова вонзила, Энн начала постанывать.
Стоны становились более протяжными и хриплыми по мере того, как Клэр продолжала свои ласки, двигая рукой взад-вперед между бедер подруги.
Со своего места я не мог в точности наблюдать за движением пальцев Клэр, но все усиливающиеся крики Энн свидетельствовали о том, что действия привели к успешному результату.
