У старой Эльзы болели бедра, и она перенесла несколько операций. Когда бы ко мне ни заходили мои друзья-целители, Эльза разворачивалась к ним в первую очередь бедрами, пока они сидели на диване. И они всегда говорили: «Эта собака хочет, чтобы ее полечили». И это было так — Эльза совершенно точно знала, чего хочет! Животные определенно понимают, что такое энергия исцеления.
Чарли нравилось лежать вплотную к моим ногам и спокойно оставаться там, пока я проводил целительский сеанс. В то же время, как собака, которая старалась отдать свои многочисленные кармические долги в этой жизни, он не один раз проявлял исключительное терпение в случавшихся с ним непростых ситуациях.
Как-то раз сестры Джима стали умолять нас разрешить взять Чарли на прогулку. Мы попытались отговорить их, объясняя, что он — это ходячая проблема, что он просто убежит восвояси и не придет, когда они позовут его. Но они поклялись, что с ними все будет в порядке, и повели его в парк. Однако не успели они пройти несколько шагов, как он исчез. Сначала их это рассердило, но потом, когда они уже устали его звать и ждать, когда же он выскочит из кустов со своей забавной гримасой на морде, они забеспокоились.
Вдруг они услышали, как он тявкает где-то вдалеке, и побежали к источнику звука. Они увидели небольшие перила, а за ними крутой склон узкого оврага, наверху которого бил источник. В середине этого склона, между землей и толстым корневищем был крепко зажат Чарли. Вероятно, он перепрыгнул через ограждение и побежал к источнику, надеясь искупаться. Склон был слишком крутым, он поскользнулся и застрял там, а девочки не могли спуститься к нему. Наконец кто-то из прохожих, увидев, что они в безвыходной ситуации, решил помочь: перелез через перила и осторожно спустился к Чарли. Пес каким-то образом застрял под корнем или торчащей из земли веткой, которая в придачу еще и вонзилась ему в грудь у плечевого сустава. Прохожий освободил его и отнес девочкам, которые не находили себе места от волнения. Они несли его вдвоем, хотя Чарли был довольно тяжелым, и вернулись обратно домой все в слезах и полные сожалений. Они думали, что он умирает.
Мы с Джимом сразу посадили Чарли в машину и отвезли к ветеринару. На поврежденном плече у него оказалась еще и шишка, и ветеринар сказал нам: «Мне не нравится, как она выглядит, нужно сделать биопсию. Привезите его завтра, но обдумайте все как следует — это может быть серьезно».
Вернувшись домой, я позвонил всем целителям, которых знал, и сказал, что мне требуется их помощь — для Чарли, и, конечно же, они согласились посылать ему исцеляющие мысли. Я всю ночь просидел с ним и лечил его, пока не устал и не пошел спать, оставив его в корзинке.
Наутро Чарли преобразился: он встал и бегал повсюду, излучая счастье, — никаких признаков болезни или боли. Я отвез его к ветеринару, чтобы на всякий случай все еще раз проверить. Он снова осмотрел плечо Чарли и был поражен: «Здесь ничего нет, шишка исчезла, и с его плечом все в порядке». Он почесал ему голову и сказал, что это невозможно объяснить. Зато у меня были все необходимые объяснения — собака откликнулась на исцеляющие мысли и вылечилась. Такое не впервые бывало в его жизни, он понимал, что происходит, и позволял этому случиться.
О чем я сначала не знал и что выяснилось позже, так это о том, что каждый раз, когда Чарли болел и я обращался за помощью к целителям, они, в свою очередь, сообщали местной Спиритуалистической церкви, которая просила своих прихожан также посылать в его сторону целительные образы. Это обнаружилось намного позже, когда я приезжал в эти церкви, и люди спрашивали меня о моей собаке и рассказывали, что думали о нем несколько недель. Его действительно прекрасно вылечили!
Проводилось множество разных научных экспериментов, которые показали: для того, чтобы вылечиться, необходима вера, но я знаю, что это не так. Откуда у животного может быть вера? Не думаю, что у Чарли и Эльзы была сложная система верований, но у обоих были инстинкты, и именно поэтому они откликались. Дар целительства — это естественная способность для человека или другого существа с добрыми намерениями, желающего помочь другому существу, и животные отвечают на соответствующие позитивные эмоции всем своим существом.
Когда Чарли было восемь лет и у нас появилась Мэг, мы взяли обоих на прогулку в парк. Мы кидали им теннисные мячики и палки, чтобы они бегали за ними и приносили обратно, и тут они выкинули любимый трюк Чарли — они внезапно испарились. Мы продолжали гулять, уверенные, что они скоро вернутся, но когда они появились, Чарли подволакивал заднюю лапу и старался не отставать от Мэг. Когда он подошел к нам, то не мог поднять даже голову. Не было никаких предположений по поводу того, что произошло после того, как они пропали из поля зрения — может быть, он неаккуратно упал или врезался во что-то. Мы с Джимом осторожно подняли его и отнесли в машину, Мэг — с нами.
Мы вернулись домой и, казалось, с ним уже все в порядке, но в какой-то момент наш пес вдруг снова не смог поднять головы. Я стал прощупывать его руками, чтобы выяснить, в чем проблема, но он просто свалился. Мы спешно отвезли его к ветеринару, и тот, осмотрев собаку, отправил нас в больницу для животных, где был рентген. К тому моменту задние лапы Чарли не двигались вообще, и мы очень испугались. Еще совсем недавно он бегал, а теперь его тело как будто разваливалось на части.
В больнице нашелся невролог, который посмотрел на результаты рентгена и поставил бедному спаниелю неутешительный диагноз. «Судя по всему, он повредил позвоночник, — сказала врач. — Это случается редко, но чаще у спаниелей, чем у собак других пород. Мы можем прооперировать, но не могу дать гарантий, что это поможет. Есть вероятность, что он больше не сможет ходить, а вы понимаете, что это означает».
Когда она сказала, что у него сломан позвоночник, это прозвучало так, как будто его приговорили к смерти. Сложно представить себе человека или животное, которые смогут выжить после такой серьезной травмы и не будут парализованы. У Чарли не было страховки после инцидента с камнями, поэтому нам это могло дорого обойтись. Все, что у меня было, это чек на несколько гонораров, и он только-только мог покрыть все расходы, но мы не растерялись и попросили врача оперировать. А что еще мы могли сделать? Ведь это был Чарли, и мы должны были дать ему шанс! Он выглядел таким несчастным в больнице. Я погладил его и шепнул на ухо пару слов, а потом нам пришлось оставить его там.
На следующий день мы навестили его, и он выглядел не очень хорошо. Пес потерял контроль над всеми функциями своего тела, к нему подсоединили катетер, что было временной мерой, по словам докторов, в том случае, если он поправится, но прозвучало это как «если» с большим вопросом. Он не мог ходить, и две сестры выносили его в слинге на улицу, чтобы он мог полежать в саду. Было ужасно все это видеть. Нам сказали, что потребуется несколько недель, чтобы он поправился, если он вообще собирался поправляться, и мы очень за него беспокоились, когда уходили.
В течение двух недель нам не разрешали его видеть, но когда мы наконец приехали к нему, не было похоже, что Чарли поправляется. Катетер отключили, но его по-прежнему приходилось выносить в слинге на улицу, чтобы он мог справить нужду и полежать на траве; он не мог даже поднять голову, чтобы взять угощение. Ветеринары старались подготовить нас к самому худшему, и мы понимали, что должны попрощаться с Чарли. Это было так несправедливо по отношению к нему: он так любил бегать и гоняться за игрушками вместе с Мэг, и вот теперь он в таком состоянии, жалкий писающийся малыш, которого носят в слинге.
