— Хоть какие‑то объяснения за это время выдвигались? — спросил Сварог.
— Когда‑то — множество, — сказал Канцлер. — Но давно уже все это сошло на нет, потому что ни одна версия научного подтверждения так и не получила. Самый удобный виновник, который к тому же не может оправдаться, — апейрон. На него как‑то исстари повелось списывать многие загадки и тайны. Ну, вот так получилось: пришел поток апейрона, и многое изменилось самым решительным образом…
Правда, в кое — каких уцелевших после Шторма бумагах есть смутные упоминания о каких‑то глобальных экспериментах с погодой, но точных данных опять‑таки нет. А сегодня утром ваш Элкон сделал интересное открытие. Обнаружил совершенно чужой, нигде не зарегистрированный орбитал — наблюдатель. Висящий на суточной орбите над Инбер Колбта. И откопал в одном из компьютеров Брашеро регулярные отчеты этого орбитала. Он так и не понял, на каком принципе поддерживалась связь между орбиталом и Центром, но донесения говорят сами за себя: Брашеро три последних месяца самым старательным образом исследовал Инбер Колбта. Он задался вопросом: что там мог искать Брашеро на другом конце света? Ваш парень — сущий клад. Он просидел за компьютером часа два, выискивая все, что можно раздобыть об Инбер Колбта. Пиратские клады и прочую романтику отметал с ходу, пока не убедился, что есть одна — единственная серьезная загадка — Крепость Королей. Конечно, и о ней сложено много сказок, ну очень уж старательно ее искали чуть не пять тысяч лет, гораздо активнее, чем многие другие легендарные местечки и клады. Несколько раз он натыкался в старинных книгах на примечательную фразу: «Тот, кто владеет Инбер Колбта, — владеет стихиями…» Кстати, авторы парочки книг сами плавали к Инбер Колбта, в том числе такой серьезный книжник, как Сен Парат, — и не вернулись оттуда. И по ассоциации, как он сам признался, вспомнил гавань для «Рагнарока», несколько тысяч лет, по сути, торчавшую на виду у всех… И выдвинул версию… Сами догадаетесь или растолковать?
Сварог даже присвистнул:
— Центр управления природой? В глобальном масштабе?
— Именно. Доказательств, правда, пока никаких, нужны хорошо оснащенные экспедиции. Вряд ли там в глубокой тайне обитает какая‑то группа хранителей погоды. Если допустить эту версию, там, скорее всего, какое‑то сложнейшее автоматическое устройство. Я вам рассказал кратко, на скорую руку, но у Элкона там целая груда материалов, потом посмотрите. — И если там в самом деле есть центр управления погодой, найти его и захватить должны именно мы. Представляете, какое это средство шантажа, угроз, крупных пакостей в чьих‑то неправильных руках?
Кажется, Сварог представил. Талар совершенно не готов к зиме и холодам. Даже в королевских дворцах нет систем отопления, а зимнюю одежду видели только на Сильване. Если предположить, что установка существует, если она попадет в скверные руки человека, способного в ней разобраться, — подумать жутко, что можно с ее помощью натворить. Вовсе не обязательно насылать на планету полярные холода. Градусов десять ниже нуля (по меркам покинутого Сварогом мира), повсюду слой снега толщиной в ладонь — и погибнут посевы, вымерзнет скот, да и людям придется несладко… А если опустить температуру еще ниже? Скверно…
— Вы твердо уверены? — спросил он, не глядя на Канцлера.
— Я ни в чем пока не уверен, — отрезал Канцлер. — Но, во — первых, Элкон собрал неплохой материал и продолжает этим заниматься, а во — вторых, другое не подлежит сомнению: климат на Таларе неправилен, и то неспроста…
— Если Брашеро знал точно, могут знать и его сообщники в Магистериуме, — сказал Сварог. — Вряд ли мы выловили всех…
— Одно утешает, — сказал Канцлер. — Пока что никто Крепость Королей не нашел. И если приложить все силы… Я уже убедился, что у Элкона чертовски развита интуиция, — он фыркнул. — Правда, то же самое полагает о себе Канилла Дегро, — он кивнул в сторону окна, выходившего на Центр. — Сейчас она как раз ведет очень оживленную научную дискуссию с моими специалистами по А — физике…
Сварог сердито нахмурился. Пожалуй, даже для Каниллы это было чересчур — ввязываться в «научную дискуссию» с настоящими учеными. Плохих специалистов Канцлер у себя не держал…
— Она что, доставляет там какое‑то беспокойство? — спросил он насколько мог небрежнее. Не хватало еще очередных художеств с вовлечением в таковые еще и Канцлера. Отличная реклама для девятого стола, хорошо еще светских сплетников поблизости нет ни единого.
Однако Канцлер сказал чуть ли не добродушно:
— Не беспокойтесь, там все обстоит довольно чинно. В конце концов, это даже на пользу делу: аппаратура насквозь незнакомая и непонятная, в этих условиях нелишними будут самые разные версии и гипотезы… Давайте посмотрим?
Он уселся за стол перед компьютером Брашеро. Умело нажал несколько клавиш. На экране появился обширный зал, по периметру уставленный какими‑то чертовски сложными пультами, некоторые из них работали: медленно переплетались разноцветные плавные кривые, вспыхивали вертикальные и горизонтальные ряды непонятных знаков, кружились цветные усеченные конусы — да мало ли непонятного там мигало, переливалось всеми красками и подвергалось самым диковинным метаморфозам…
Ученая дискуссия и в самом деле протекала довольно чинно, не то что в земных университетах, где в ходе диспута прямо‑таки хорошим тоном считалось прибегать к скамейкам, чернильницам и прочим необходимым для полноценного научного диспута подручным предметам, Канилла что‑то оживленно пыталась втолковать двум мужчинам в форме Техниона, тыча пальцем то в один экран, то в другой. Судя по их лицам, верили ей плохо.
Правда, возражали серьезно, ничего похожего на скрытую насмешку над взбалмошной девчонкой, рискнувшей ввязаться в спор с мэтрами. С некоторым удивлением Сварог понял, что дискуссия идет всерьез — причем, что его удивило еще больше, на каком‑то иностранном языке. Другой язык на Таларе? Быть такого не может, потому что не может быть никогда… Что за чудеса?
Да нет, тут другое… Постепенно Сварог стал разбирать в потоке непонятных фраз словечки вроде «вектор», «поляризация», «интенсивность потока». Ах, вот оно что — они просто — напросто изъясняются на своем профессиональном жаргоне, для человека непосвященного звучавшего китайской грамотой…
— Ну что ж, пожалуй, это и в самом деле похоже на относительно чинную научную дискуссию, — сказал Канцлер, выключая экран. — Нормальная рабочая обстановка, если подумать…
— О чем это они? — спросил Сварог.
— Думаете, я понимаю? — фыркнул Канцлер. — Одно сумел уяснить: ваша Канилла уверяет, будто открыла что‑то очень важное, а мои люди, как видите, не особенно ей верят… Кто тут прав, кто заблуждается, решительно не берусь судить. Там столько непонятного и экспертам…
— Ничего не понимаю, — решительно сказал Сварог. — Канилла, конечно, умная девочка, но не настолько же, чтобы, не зная предмета, ввязываться в серьезный спор с вашими экспертами…
— Да просто вы, судя по всему, далеко не все о ней знаете, — спокойно сказал Канцлер.
