Дуглас Хант-Джеффрис родился в Родезии благодаря непредсказуемым случайностям военного времени. В начале войны с Гитлером Хант-Джеффриса-старшего отправили командовать тренировочной базой королевских военно-воздушных сил в Гвело. Там он встретил местную девушку, и в тысяча девятьсот сорок первом году на свет появился Дуглас. Когда срок службы отца подошел к концу, Хант-Джеффрисы вернулись в Англию, где по семейной традиции Дуглас пошел учиться в Итон, а затем служить в королевские ВВС.
Его карьера сделала неожиданный поворот, и Хант-Джеффриса-младшего занесло в британскую военную разведку. В тысяча девятьсот шестьдесят четвертом году, когда в Родезии пришел к власти Ян Смит и впервые заговорил о разрыве с Великобританией и объявлении независимости в одностороннем порядке, Дуглас Хант-Джеффрис оказался превосходным кандидатом на роль нелегального разведчика. Вернувшись в Родезию, он принял родезийское гражданство, пошел служить в родезийские ВВС и сразу же начал пробивать путь на верхние ступеньки командной лестницы. Он стал резидентом британской разведки в Родезии, а доктор Лейла Сент-Джон, сама о том не подозревая, была одним из его лучших агентов.
Дуглас лениво улыбнулся: если бы Лейла узнала, на кого в действительности работает, то наверняка взлетела бы на ближайшее дерево, точно перепуганная кошка. Она-то считает себя членом маленькой бесстрашной группы партизан, намеренных вырвать родную землю из-под власти завоевателей-расистов и осчастливить народ правлением коммунистов.
На самом деле задача Дугласа Хант-Джеффриса и британского правительства состояла в том, чтобы как можно быстрее добиться соглашения, приемлемого для ООН, Соединенных Штатов, Франции, Западной Германии и прочих западных союзников, и по возможности с достоинством выйти из сложившейся ситуации, которая ставила Британию в неловкое положение и требовала больших затрат. Причем желательно было бы поставить во главе страны того лидера африканских партизан, чья кандидатура вызывала наименьшие возражения.
По оценкам британской и американской разведок, Джозайя Инкунзи, несмотря на крайне левые речи и военную помощь, получаемую от коммунистических режимов Китая и стран социалистического лагеря, на самом деле был прагматиком. С точки зрения Запада, он представлял собой наименьшее из всех возможных зол, и его уничтожение проложило бы путь для шайки действительно злобных марксистов, которые захватили бы власть и привели будущую страну Зимбабве в объятия красного медведя.
Кроме того, успешное покушение на Инкунзи придало бы сил слабеющему сопротивлению родезийского правительства, и Ян Смит вместе с его бандой правых министров стал бы еще менее сговорчивым.
Нет, Джозайю Инкунзи нужно защитить любой ценой.
Дуглас Хант-Джеффрис пощекотал спящую женщину.
— Просыпайся, кошечка, — сказал он. — Надо поговорить.
Она села, потянулась и тихонько застонала, осторожно ощупывая себя.
— Ох! — хрипло пробормотала Лейла Сент-Джон. — У меня все болит — изнутри и снаружи. И до чего же мне хорошо!
— Прикури нам обоим по сигарете, — приказал он.
Она привычно вставила сигарету в мундштук из слоновой кости, зажгла ее и передала Дугласу.
— Когда приедет следующий курьер из Лусаки? — Он выдул крутящееся колечко дыма, которое развеялось у нее на груди, как облако на вершине горы.
— Жду в ближайшее время, — ответила Лейла. — Я ведь говорила тебе про Умлимо.
— Ах да! — кивнул он. — Та самая заклинательница духов.
— Для ее поездки все готово. Из Лусаки посылают партийного руководителя высокого ранга — вероятно, комиссара, который возглавит операцию. Он должен вот-вот приехать.
— Не слишком ли много хлопот ради какой-то старой ведьмы?
— Она ведь духовный лидер матабеле! — горячо заявила Лейла. — Ее присутствие в армии партизан поднимет их боевой дух на недосягаемую высоту!
— Да-да, конечно, ты рассказывала мне об этом суеверии. — Дуглас успокаивающе погладил ее по щеке, и Лейла затихла. — Значит, за ней посылают комиссара. Это хорошо, хотя лично я никогда не мог понять, как им удается с такой легкостью переходить границу туда-сюда, передвигаться из города в город и из одного конца страны в другой.
— Для обычного белого все черные на одно лицо, — объяснила Лейла. — Нет ни пропусков, ни паспортов, каждый поселок служит базой, почти все черные — союзники. Если не брать с собой оружие и взрывчатку, то можно свободно пользоваться автобусами и поездами, без проблем проходя через КПП.
— Понятно. В общем-то мне все равно, каким образом, главное — чтобы мое сообщение попало в Лусаку как можно скорее.
— Самое позднее — к началу следующей недели, — пообещала Лейла.
— Отряд Баллантайна собирается провести крупную операцию по уничтожению Инкунзи и его помощников на конспиративной квартире в Лусаке.
— Не может быть! — вскрикнула Лейла.
— Боюсь, что может — если мы не успеем его предупредить. Слушай внимательно и запоминай все подробности.
Дребезжащий старый автобус спускался по извилистой дороге в холмах, оставляя позади грязный шлейф выхлопных газов, который лениво таял под легким ветерком. На крыше автобуса были привязаны свертки, картонные коробки, дешевые чемоданы, сплетенные из коры и прутьев клетки с кудахчущими курами и прочие непонятные предметы.
Увидев КПП, водитель ударил по тормозам. Болтовня и смех в салоне стихли, наступила тягостная тишина. Как только автобус остановился, черные пассажиры вышли через переднюю дверь и под руководством вооруженных полицейских разбились на группы соответственно полу: мужчины отошли в одну сторону, женщины с детьми — в другую. Тем временем два черных констебля проверили пустой салон: нет ли под сиденьями беглецов и спрятанного оружия.
Товарищ Тунгата Зебиве стоял в кучке пассажиров мужского пола. Одетый в рваную рубаху и короткие штаны, в мятой шляпе и грязных дырявых теннисных туфлях, из которых торчали наружу пальцы, он ничем не выделялся среди множества неквалифицированных, переезжающих с места на место работников, которые и составляли подавляющее большинство рабочей силы в стране. Обычная полицейская проверка ему ничем не угрожала, но на этот раз обычной проверкой явно не обойдется.
Тунгата переправился через Замбези в темноте, воспользовавшись бродом, преодолел минное поле и направился на юг по заброшенной дороге. Возле шахт Уанки он вышел на шоссе. С собой у него были поддельные документы, согласно которым он два дня назад уволился с шахт, — этого хватило бы, чтобы спокойно пройти через любой КПП. Однако через два часа поездки в набитом битком автобусе, уже приближаясь к Булавайо, Тунгата внезапно понял, что среди пассажиров есть еще один курьер ЗИПРА — он узнал девушку-матабеле, вместе с которой проходил подготовку в учебном лагере в Замбии. Она была одета как крестьянка, на спине, как и положено, привязан младенец. Пока автобус мчался на юг, Тунгата незаметно разглядывал женщину, надеясь, что у нее нет при себе ничего, что могло бы ее выдать. Если она везет что-то недозволенное и ее поймают на КПП, то всех пассажиров тщательно проверят, включая отпечатки пальцев, а отпечатки Тунгаты, как бывшего сотрудника государственного учреждения, хранились в архиве.
