Что же так напугало Гесера… а я был уверен, что шеф напуган и растерян, слишком уж каменным и спокойным стало его лицо!
Почему-то мне представились какие-то ужасы, к примеру: детские трупы в подполе. Вот и повод для паники Гесера, уверенного, что Арина не тронет Надюшку!
Нет, не может быть…
И с этой мыслью я вывалился из портала – прямо посреди комнатушки.
А здесь и впрямь было людно.
– В сторону! – крикнул Костя и схватил меня за руку. Я едва успел сделать шаг – из портала вышел Гесер.
– Приветствую, Великий, – как-то удивительно вежливо, без привычной язвительности, сказал Завулон.
Я озирался по сторонам. Шестеро незнакомых Инквизиторов – в плащах, в надвинутых на лица капюшонах, все как положено. Эдгар, Завулон и Костя – тоже все ясно. Светлана! Я в страхе посмотрел на нее – но Светлана тут же успокаивающе покачала головой. Значит, с Надей все в порядке…
– Кто ведет расследование? – спросил Гесер.
– Триумвират, – коротко ответил Эдгар. – Я от Инквизиции, Завулон от Темных и… – он посмотрел на Светлану, – и как решите.
– Я, – кивнул Гесер. – Светлана, спасибо. Я признателен.
Объяснений мне не потребовалось. Что бы ни случилось здесь, но Светлана появилась первой из Светлых – и стала действовать от имени Ночного Дозора.
Можно сказать – вернулась на службу.
– Ввести вас в курс дела? – спросил Эдгар.
Гесер кивнул.
– Городецкий? – уточнил Эдгар.
– Со мной.
– Ваше право. – Эдгар кивнул мне. – Итак, у нас тут чрезвычайное происшествие…
Почему он говорит словами?
Я попытался спросить это у Светланы, мысленно потянулся к ней…
И уперся в глухую стену.
Инквизиция заблокировала этот район. Вот почему Гесеру позвонили по телефону, а не связались с ним мысленно. Что бы здесь ни случилось, это требуется сохранить в тайне.
Следующие слова Эдгара подтвердили мою мысль.
– Поскольку случившееся должно быть сохранено в полнейшей тайне, – сказал Эдгар, – я прошу всех присутствующих снять защиту и приготовиться к получению знака Карающего Огня.
Я покосился на Гесера – тот уже расстегивал рубашку. Завулон, Светлана, Костя, даже сам Эдгар – все разоблачались!
Смирившись, я стянул водолазку. Карающий Огонь, значит…
– Мы, присутствующие, клянемся никогда, нигде и никому, за единственным исключением Верховного Трибунала Инквизиции, не разглашать того, что откроется нам в ходе расследования этого происшествия, – сказал Эдгар. – Клянусь!
– Клянусь, – сказала Светлана и взяла меня за руку.
– Клянусь, – прошептал я.
– Клянусь, клянусь, клянусь… – раздалось со всех сторон.
– Если же я нарушу эту тайну – пусть меня уничтожит рука Карающего Огня! – закончил Эдгар.
Его пальцы вспыхнули ослепительным красным сиянием. В воздухе будто повис горящий отпечаток пятерни, расслоился и двенадцатью пылающими ладонями поплыл к нам. Очень медленно – и эта неторопливость пугала больше всего.
Первым знак Карающего Огня коснулся самого Эдгара. Лицо Инквизитора скривилось, на коже мимолетно проступило еще несколько таких же багровых отпечатков.
Кажется, это больно…
Гесер и Завулон перенесли прикосновение знака стоически. И если меня не подвели глаза, на их телах эти знаки уже сплелись в густую вязь.
Кто-то из Инквизиторов взвизгнул.
Кажется, это очень больно…
Заклинание коснулось меня, и я понял, что ошибаюсь. Это не очень больно, это невыносимо! Казалось, меня клеймят раскаленным тавром, и не просто клеймят – насквозь прожигают тело!
Когда в глазах развеялась кровавая муть, я с удивлением понял, что устоял на ногах – в отличие от двух Инквизиторов.
– А говорят, рожать больно… – тихо сказала Светлана, застегивая блузку. – Ха…
– Хочу напомнить… если знак сработает – будет гораздо больнее… – пробормотал Эдгар. В глазах у Темного стояли слезы. – Это для общего блага.
– Хватит лирики! – оборвал его Завулон. – Раз уж стал главным, то веди себя адекватно.
Действительно, где же Витезслав?
Все-таки улетел в Прагу?
– Прошу за мной, – все еще морщась, сказал Эдгар. И пошел к стене.
Тайники можно устраивать разными методами. От самого банального – магически замаскированного сейфа в стене – и до окруженного мощными заклинаниями схрона в сумраке.
Этот тайник был довольно оригинальным. Когда Эдгар вошел в стену – перед ним возникла на миг узкая, вроде бы несоразмерная для человека щель, я сразу вспомнил этот хитрый и сложный метод, смесь магии иллюзий и магии перемещения. Из какого-то ограниченного пространства, к примеру, из комнаты, забирались кусочки пространства – узкие полоски вдоль стен – и магически соединялись в единый «чулан». Штука сложная и довольно опасная, но Эдгар вошел в тайник спокойно.
– Все не влезем, – пробормотал Гесер и покосился на Инквизиторов. – Вы там уже были, как я понимаю? Подождите здесь.
Опасаясь, как бы не остановили и меня, я шагнул вперед – и стена послушно раскрылась передо мной. Защитные заклинания уже были взломаны.
Чуланчик оказался не таким уж и маленьким: три на три метра, не меньше. В нем даже было окно – точно так же «нарезанное» из кусочков других окон. Пейзаж в окне выглядел фантасмагорией: полоска леса, половина дерева, клочок неба, все перемешано в полнейшем беспорядке.
Но в чулане было еще кое-что, заслуживающее куда большего внимания.
Хороший костюм из плотной серой ткани, щегольская рубашка – белая, шелковая, с кружевами у ворота и манжет, изысканный галстук – серебристо-серый с красной искрой, пара великолепных черных кожаных туфель, из которых выглядывали белые носки. Все это лежало на полу посреди чулана. Внутри костюма, уверен, нашлось бы шелковое нижнее белье с вышитыми вручную монограммами.
Впрочем, рыться в одежде Высшего вампира Витезслава не было никакого желания. Ровный серый прах, наполнявший одежду и рассыпанный вокруг, – вот и все, что осталось от инспектора из Европейского бюро Инквизиции.
Светлана, прошедшая в чулан вслед за мной, только вздохнула и взяла меня за руку. Гесер мрачно крякнул. Завулон вздохнул – казалось даже, что искренне.
Вошедший последним Костя не проронил ни звука. Только стоял как завороженный, глядя на жалкие останки своего соплеменника.
– Как вы понимаете, господа, – негромко сказал Эдгар, – происшедшее чудовищно уже само по себе. Был убит Высший вампир. Убит быстро и без всяких следов борьбы. Полагаю, даже уважаемым Высшим, присутствующим здесь, такое не под силу.
