– Коммунисты могут гордиться, – невольно сказал я. – «Событие всемирно-исторического значения», так в СССР называлась революция.
Эразм усмехнулся.
– А что еще пророчили пророки?
– Исходя из моей, неофициальной информации, – вежливо сказал Эразм, – еще чести быть первым пророчеством удостоилось создание ядерного оружия, открытие пенициллина, появление рок-музыки…
Я недоверчиво посмотрел на Эразма, но тот убежденно кивнул.
– Да-да, появление рок-музыки. А также публикация стихотворения Эдгара По «Колокольчики», мода на мини-юбки, выход в свет фильма «Эммануэль», рождение Алистера Максвелла…
– Кто такой Алистер Максвелл? – не понял я.
– Умер в шестидесятых годах прошлого века в Австралии, – сказал Эразм. – Во младенчестве. Прожил меньше месяца.
– И что?
– Не знаю. А фильм «Эммануэль» сильно повлиял на людей?
– Если рассматривать его как символ сексуальной революции и классику эротического кино – то да, – твердо сказал я.
– Допустим. Вероятно, Алистер тоже повлиял.
– Как?
Эразм развел руками:
– Иногда пророчество не бывает понято сразу. Видимо, рождение Максвелла еще окажет влияние на все человечество.
– Через полвека после его смерти во младенчестве?
– Есть многое на свете, друг Горацио… Было еще два-три странных пророчества, но там не удалось доказать, что это именно пророчества, а не предсказания. Ну а чего-то мы, ясное дело, не услышали. Из-за Тигра, или из-за иных причин.
– В том числе и ваше пророчество, – сказал я.
Эразм смутился.
– В том числе и мое… Но знаете, я очень хотел жить.
– Трудно вас в этом упрекнуть, – согласился я.
Учитель разбудил Эразма под утро. Он вообще не признавал различий между днем и ночью, ну а люди, разумеется, ему помешать не могли.
– Вставай! – зажимая ему рот ладонью, сказал учитель. – Молчи и не шуми!
Эразм сполз с кровати. Учитель уже кидал ему одежду – чулки, штаны, рубаху, камзол…
– Он близко, – сказал учитель. Лицо его было бледным, губы чуть заметно дрожали. – Мне удалось уйти… он отвлекся на деревню…
– На деревню? – не понял Эразм, торопливо одеваясь.
– Да… я заставил людей пойти на него… это ничего не даст, кроме времени, Палач всегда основателен, он вначале закончит с людьми…
В постели Эразма сонно шевельнулся кто-то, спящий в глубине пуховых одеял. Учитель глянул на пунцовое лицо Эразма и сказал:
– Не надо будить Бетти! Она даст нам еще пару минут…
Эразм колебался лишь мгновение. Потом кивнул – и вслед за учителем выбрался в окно.
Сад дышал предрассветной тишиной и прохладой. Эразм пробирался вслед за учителем, который тихо бормотал на ходу:
– Как же я мог… такая ошибка… ты был готов к пророчеству уже давно… я пропустил предвестники…
– Если я скажу пророчество, то Палач уйдет? – спросил Эразм.
– Да. Но только если пророчество никто не услышит. Или если его услышат люди.
– А если услышишь ты…
– Пророчество – оно для людей! – рявкнул учитель. – Оно сбудется, если его услышат люди! Оно не сбудется, если его никто не услышит. Ты и сам не вспомнишь, что говорил, тебя он уже не тронет, а вот меня – меня убьет! Чтобы я не рассказал людям!
– Тогда… – Эразм схватил учителя за фалды камзола. – Тогда уходите! Я же помню, как вы учили, я все сделаю – и скажу пророчество!
– Ты не сможешь, – ответил учитель. – Ты не готов. Тебе нужен слушатель. Ты слишком неопытен, чтобы пророчить в пустоту… я не успел тебя подготовить…
Он вдруг застонал, обхватив голову руками.
– Что случилось? – воскликнул Эразм.
– Я дурак, мальчик… Надо было мне оборонять дом… а ты сказал бы пророчество своей глупой девке… Палач бы ушел.
– И пророчество бы сбылось?
– Да. Это плохо, все пророчества плохи… но ты бы остался жить.
Учитель вдруг горько рассмеялся.
– Оказывается, я к тебе привязался, мальчик…
– А Бетти… он ее убьет?
– Палач не убивает людей. Он выпьет ее душу, – ответил учитель. – Она станет равнодушной ко всему, будто соломенная кукла…
– Да она и так не слишком горячая… – пробормотал мальчик.
Они отбежали от усадьбы почти на милю, когда до них донеся женский крик – пронзительный, но тут же оборвавшийся.
* * *
– Мы не знали, что пророчество должен услышать человек, а не Иной, – сказал я. – Гесер пытался уговорить Кешу пророчествовать при нем…
– Кешу? – недоуменно спросил Эразм.
– Да, это мальчик-пророк… его обнаружили в Москве, совсем недавно. Собственно говоря, потому мы и решили вас потревожить…
Эразм покачал головой:
– Ваш Великий сильно рискует. Если пророчество услышит только он, то Тигр переключится с мальчика на него… точнее, добавит Гесера в свое меню. А Тигр сильнее любого из нас. Какова ситуация сейчас? Тигр идет по следу?
– Нет, мы уже справились.
– И каково было пророчество?
– Мы не знаем. Его никто не слышал. Мальчик находился один в комнате, в нашем офисе. Мы смогли задержать Тигра, и мальчик сказал пророчество.
– Находясь в комнате в полном одиночестве? – Эразм недоверчиво покачал головой. – Странно. Очень странно. На самом деле крайне редко удается подготовить пророка настолько, чтобы он смог пророчествовать в пустоту. Это сложно, обычно Тигр успевает раньше, или же пророчество уходит к людям…
– Но вы же смогли! – напомнил я.
– Я – другое дело. Для меня никогда не было особой разницы между человеком, собакой и, к примеру, дубом. – Эразм улыбнулся.
Палач настиг их на опушке леса. Он, казалось, шел неспешным шагом, но расстояние между темным силуэтом и бегущими со всех ног Иными сокращалось с каждой секундой.
– Беги, мальчик! – сказал учитель. Он остановился в пыли проселочной дороги, тянущейся вдоль леса. – Беги… постарайся найти кого-нибудь и сказать то, что должен… Беги!
В его голосе не было надежды. Он просто делал то, что считал нужным делать. Не из-за высоких моральных устоев – он был Темным. Может быть, ему неприятно было бы жить в том мире, в котором он пропустит Палача к своему ученику. Может быть, он просто не привык проигрывать.
Иногда мотивы поведения Темных очень сложно понять.
– Эй, сумеречная тварь! – крикнул мужчина. – Я Высший маг Тьмы! Ты не пройдешь мимо меня! Отступись!
