– Но ведь он мог стереть отпечатки пальцев.
– Тогда он стер бы и следы крови.
Вновь Террел задумался.
– Пропало ли что-нибудь из одежды?
– Голубой костюм, рубашка, белье, носки и ботинки. Я попросил Мейсона проверить гардероб.
Террел глянул на разломанный табурет, валявшийся в углу палаты.
– Итак, никаких отпечатков пальцев?
– Никаких.
– Так... Возьмите табуретку. Проведем следственный эксперимент: можно ли ножкой нанести столь сильный удар.
Пока Хесс отдавал распоряжения своим людям, Террел спустился в вестибюль, где находился Бейглер.
– Ничего нового, Джо?
– Практически ничего. Я разговаривал со сторожем. Он спал, но все же утверждает, что ночью здесь проезжала машина. Какое это было время ночи, он сказать не может.
– Машина? Откуда? Зачем? Здесь же тупик.
– Он не уверен в этом, но все же...
– Это очень важно, Джо. Если он слышал, что здесь проезжала машина, следовательно, кто-то помогал Форрестеру. А это намного усложнит наши поиски.
– Док полагает, что Льюиса убили около двух ночи. Это дает Форрестеру два часа форы. Если его увезли на машине, то посты на дорогах ни к чему – мы опоздали.
– Вполне вероятно, что Форрестеру кто-то помогал. Он проломил череп Льюису. Было ли у Форрестера орудие, которым он мог это сделать? Где он мог его прятать? Почему подбросил нам ножку табурета?
Послышался шум винтов вертолета. Террел и Бейглер вышли из здания и спустились на лужайку. Уже почти рассвело.
– Уильямс оперативен, – заметил Террел, наблюдая, как тяжелый армейский вертолет на бреющем полете прочесывает окрестности клиники. – Молодцы! Но зря теряют время. Если у Форрестера была машина, он находится уже за много миль отсюда.
– Может быть, объявить тревогу в пяти соседних штатах, шеф? – спросил Бейглер.
– Я спрошу об этом у Уильямса. Нужно возвращаться в управление. Если мы объявим тревогу, об этом тут же пронюхают газетчики и раструбят по всему миру. Форрестер – очень важная птица. Продолжай расследование. Джо. Важна любая зацепка.
Террел вернулся в управление чуть позже семи утра. Он прошел в кабинет, позвонил, чтобы принесли кофе, и вызвал Макса Якоби.
– Ничего нового? – спросил он молодого детектива.
– Практически ничего, – ответил тот. – Обнаружен труп молодой женщины. Она работала в клубе «Гоу-гоу». Вышла из бара навеселе и свалилась в воду.
– Ерунда. Поручи это дело Лепски, – нетерпеливо сказал Террел. – О Форрестере ничего не слышно?
– Нет, сэр.
Зазвонил телефон, и Террел взмахом руки показал, что Якоби может уйти. Затем он поднял трубку.
– Я Марвин Уоррен, – послышался голос. – Буду к середине дня. Я уже послал к вам Джесса Гамильтона из ЦРУ. Он должен быть у вас с минуты на минуту. Какие новости?
Террел знал Марвина Уоррена только заочно. Тот возглавлял научно-исследовательский институт ракетостроения и являлся очень важной особой. Еще ему говорили, что Уоррен неплохой человек и с ним легко найти общий язык. Террел почтительно, но без подобострастия изложил выводы доктора Ловиса относительно орудия убийства, не забыв упомянуть и то, что сторож слышал шум проехавшей машины.
– Уильямс из ФБР в настоящий момент на вертолетах прочесывает местность. Дороги перекрыты.
– Нет нужды напоминать вам, кто такой Форрестер, – озабоченно сказал Уоррен. – Мы должны обязательно найти его.
– Понимаю. Как насчет прессы?
– Мы можем ее использовать. Гамильтон доставит фотографии Форрестера. Пусть их напечатают на первых полосах всех газет. Из того, что вы мне сообщили, маловероятно, что ученого похитили, хотя русские и китайцы дорого бы заплатили за то, чтобы Форрестер попал в их руки. Так что мы должны найти его как можно быстрее. – Уоррен помолчал, затем продолжал: – Гамильтон возьмет на себя журналистов. Проинструктируйте своих людей. Пусть не болтают лишнего. Гамильтон в курсе дела, что можно сказать журналистам, а чего нельзя. Пришлите в аэропорт машину за мной. Я прилетаю рейсом 589. Всего доброго, – в трубке послышались короткие гудки.
Террел некоторое время размышлял, затем пододвинул к себе блокнот и начал делать пометки.
* * *
Коллеги считали детектива второго класса Тома Лепски смутьяном, вечно идущим поперек течения. При этом у него была репутация профессионала, которому любое дело по плечу. Это был высокий пластичный мужчина с приятными чертами лица и ясными голубыми глазами. Честолюбив, впрочем, он не скрывал этого.
Лепски приехал в управление сразу же, как только его вызвали, – то есть чуть позже семи утра. Настроение у него было хуже некуда. Он обещал жене провести воскресный день на пляже, но все полетело к черту. Испортилось настроение и у жены.
Причина недовольства была на самом деле в другом. Если бы Лепски поручили заниматься делом Форрестера, настроение его было бы куда лучше. Лепски понимал, что очень скоро об исчезновении Форрестера пронюхают газетчики, и тогда каждый детектив, занимающийся этим делом, попадет в сферу пристального внимания прессы. А это значит – фотографии этих детективов запестрят на первых страницах газет. Больше всего на свете жена Лепски любила, когда энергичное лицо мужа появлялось в прессе: лучи славы мужа падали и на нее. Самому Лепски это тоже доставляло немалое удовольствие.
Когда усталый Якоби протянул ему рапорт об обнаружении тела Дрены Френч с требованием выяснить обстоятельства ее гибели, Лепски взорвался.
– Так ты вытащил меня из постели только затем, чтобы я выяснил, отчего умерла эта проклятая шлюха? – зарычал он.
Якоби нравился Лепски, он восхищался его талантом, но все же сделал строгое лицо и сказал:
– Не кипятись. Том. Это приказ шефа. Я только передаю тебе его распоряжение.
Лепски фыркнул.
– А все недотепы и безмозглые тупицы, значит, будут заниматься поисками Форрестера... правильно?
– Да, все недотепы и безмозглые тупицы, – Якоби покачал головой. – Лишь детектив второго класса Том Лепски получил ответственное задание. Прими мои поздравления.
– Иногда мне кажется, что шефу давно пора на покой, – пробурчал Лепски, скривив губы. – Он явно нуждается в проверке умственных способностей. – Сложил рапорт и сунул в задний карман брюк. – И нечего здесь строить умную рожу.
Якоби продолжал рассматривать коллегу с каменным выражением лица. Лепски еще раз негодующе фыркнул и быстро вышел из кабинета.
Он быстро прибыл в порт и, когда подъезжал к пристани, уже забыл о своих огорчениях. К нему вернулась присущая ему наблюдательность и умение схватывать все на лету – признаки настоящего полицейского.
