– Длинные.
– А цвет какой?
– Курчавый.
– Глаза какие?
– Голубоглазые.
– У папы на лице что-нибудь есть? Какие-нибудь приметы?
– Много всего, – Федя огляделся – куда бы деть огрызок – и воспитанно сунул его в карман. – Нос, брови, кажется. На носу очки. – И уточнил: – За ушами.
– Уши, значит, тоже есть? – серьезно спросил папа.
– А зубы? – подсказал Алешка.
Папа на него цыкнул, а Федя согласился:
– Ага. Много зубов. Наверное, десять.
Папа вздохнул и попрощался с Олегом Ивановичем. И стал выяснять у Федора, как он оказался в Москве. И почему один.
Выяснилось, что Федя гостил у бабушки. Бабушка приболела и дала телеграмму старшим Зайцам. Мол, встречайте своего младшего Зайца такого-то числа с таким-то поездом в таком-то вагоне. Проводила его на вокзал и попросила соседку по купе присмотреть за малышом и передать его по приезде в руки родителей.
Но, видимо, вмешался в это дело какой-то случай. Или какие-то недобрые люди. Телеграмма Зайцевых не застала, и на вокзал встречать своего любимого Федора они не пришли.
Хорошо еще, что предусмотрительная бабушка сунула Федору в карман записку с адресом. И еще лучше, что попутчица оказалась доброй и обязательной женщиной. Она не бросила Федора, не сдала его в милицию, а проводила почти до дома.
– Спасибо, тетя Света, – вежливо сказал ей Федор, когда увидел свою лубяную избушку. – Теперь я сам дойду.
Тетя Света с ним попрощалась и помчалась обратно в город, потому что ей надо было успеть на другой поезд, на пересадку – она ехала в Киев.
Когда перед носом малыша захлопнулась дверь, он, конечно, растерялся и заплакал. А потом понял, что слезами горю не поможешь, и сообразил, что нужно вернуться к бабушке.
Ну и немного заблудился. Сошел с электрички раньше, чем следовало.
Ну а что было дальше, я уже рассказывал…
Закончив свои расспросы, папа сказал:
– Ну вот, Федор Михайлович, теперь вся российская милиция будет искать твоих родителей.
– Они найдутся?
– Конечно.
– Завтра вечером через пять минут?
– Через какое-то время, – уклончиво ответил папа. – Потерпи.
– Без них плохо, – вздохнул Федя Зайцев. И как очень воспитанный мальчик добавил: – С вами тоже хорошо. Но со своими родителями все-таки немного лучше.
Мама так умилилась, что изо всех сил обняла Зайцева и повела его умываться. А он так доверчиво и беззащитно прижался к ней, что мне стало его жалко. Алешка многозначительно посмотрел на меня. А когда улегся в постель, сказал:
– Если мы разгадаем тайну этого дома, то найдем и Фединых родителей.
– Почему? – удивился я.
– Потому, – веско и очень понятно объяснил Алешка.
Глава VI
«В доме запрятан клад!»
– У тебя сегодня уроков много? – спросил Алешка. – Надо в Поречье ехать. – Поедем лучше в Лондон.
– Некогда, – отмахнулся Алешка. – Еще успеешь. Два раза.
– А чего мы там будем делать?
– Версии проверять. У этого… ограбленного администратора. Допросим его. Он многое должен знать.
Ехать в Поречье, да еще допрашивать местного начальника, мне очень не хотелось. Тем более что денег на дорогу у нас опять не было.
– Теперь ты маму потеряешь, – распорядился Алешка, не подумав.
Во дает! Картинка еще та – стоит балбес-старшеклассник у турникета, утирает кулаком слезы и орет:
– Мамочка, вернись! Ты сыночка забыла!
И я ничего ему не ответил, только пальцем ему в лоб постучал.
Оказывается, это помогло.
Алешка тоже шлепнул себя ладонью в лоб и выдал:
– Дураки мы с тобой!
Когда так говорят, я не очень обижаюсь. Приятно узнать, что ты не один… дурак. А еще есть.
Алешка разыскал телефоны ограбленного дядьки и тут же набрал номер.
Ответила ему секретарша.
– А вы по какому вопросу? Представьтесь, пожалуйста.
– Алексей Оболенский. – Алешка вообще любил знакомиться. – По частному делу.
– Я доложу, – с сомнением ответила секретарша, наверное, пожимая плечами и морща нос. – Минутку.
Теперь уже я подслушивал этот разговор в папином кабинете.
– Ивановский, – послышался в трубке немного знакомый голос. – Слушаю вас.
– Вы обещали принять нас с нашими проблемами, – деловито напомнил Алешка.
– Как же! Как же! В шестнадцать часов вас устроит?
– Вполне. – Алешка сделал вид, что немного замялся. – Вот только… Ну, знаете… Папа поехал на «стрелку» и забрал наш джип. Так что мы с братом в данный момент без колес. Не могли бы вы прислать за нами машину? А то мы можем не успеть к назначенному часу, сэр.
Андрей Петрович рассмеялся:
– Не морочьте мне голову. Я уже звонил вашему участковому. Никакие вы не братаны, а братцы-кролики. Скажите свой адрес, машина будет в пятнадцать тридцать.
В здание Пореченской администрации – симпатичный особнячок с евроремонтом – нас пропустили без разговоров.
Мы поднялись на второй этаж и пошли вдоль длинного коридора, читая надписи на дверях кабинетов.
– Во, Дим, – остановился Алешка. И прочитал вслух: – «Пеньков». Ты бы согласился жить с такой фамилией?
– А его и не спрашивали, – сказал я.
Тут к этой двери подошел молодой парень в комбинезоне и стал отворачивать эту табличку.
– Правильно, – одобрил его действия Алешка. – Нечего такой фамилией такие красивые двери портить.
– А он у нас уже не работает, – сказал парень.
– Ему надо жениться, – посоветовал Алешка. – И фамилию поменять. У нас в первом классе была училка по фамилии Дубина. И прозвище придумывать не надо.
– Ни фига! – изумился парень. – Под такой фамилией нельзя жить.
– Вот она замуж и вышла.
– Правильно сделала! А какая у нее теперь фамилия?
– Гораздо лучше, – сказал Алешка. – Могила.
Парень разинул рот, уронил табличку, а мы пошли дальше.
– Эй! – крикнул он вслед. – А моя фамилия Чебурашка.
– Можете гордиться, – ответил Алешка. – Намного лучше, чем Пеньков.
Тут мы дошли до шестого кабинета с табличкой «Зам. нач. Ивановский А.П.».
Кабинет у Ивановского А.П. был маленький, но хороший. С большим письменным столом, с российским флагом в углу, с портретом президента и картой Поречья на стене. Все как у настоящего «зам. нач.».
