Этот снимок современного индийца буквально наполнен информацией. Нужно только уметь ее прочитать. Волосы, связанные пучком на макушке, скудное одеяние, четки-ожерелье говорят о том, что это бродячий индуистский святой — садху. Его лоб исчерчен горизонтальными полосами, значит, он садху-шиваит, последователь бога Шивы. У последователей другой крупнейшей секты — вишнуитов — полосы вертикальные. Посетить священный город Бенарес, омыться в водах божественной реки — Ганга, прополоскать ее водой рот и очистить глаза — обязанность каждого индийца. Но не все могут это сделать: Индия велика, а земные заботы человека и того больше. И садху — а в Индии их за миллион, — отрешенные от земных хлопот, обязательно пешком приходят в Бенарес, чтобы предаться раздумьям на гхатах, ступенях набережной, обрамляющей Ганг в святом городе Бенаресе, известном также как Варанаси. И каждый верующий подаст им милостыню, этим как бы совершая путешествие сам
Поныне пестрит арабскими терминами и морской словарь горделивой Европы. Здесь роль сынов дальних пустынь и вод настолько позабыта, что до сих пор и специалистов удивляет арабское происхождение таких всемирно известных слов, как "адмирал, арсенал, баржа, бизань, галера, кабель, муссон"… Все это дает средневековой арабской культуре мореходства право на благодарную память нашего века… Истина состоит в том, что португальские и испанские мореплаватели еще в XV веке получили от арабов многие ценные познания, карты, лоции и технические приспособления, обеспечившие португальцам успешное открытие морской дороги в Индию вокруг Африки, а испанцам — "прорыв" через Атлантику в Новый Свет" [19].
Часто под понятием "арабская культура" подразумевается культурное наследие всех народов Востока, как арабских, так и других.
Возможно, дело в том, что впервые западные европейцы Средневековья столкнулись с культурой Востока в Испании, где в то время проживали арабы. По испанской традиции все восточное культурное наследие в Европе стало восприниматься как арабское. Это можно отнести и к культуре мореходства и судостроения. Однако арабы, сами являясь отличными моряками, с большой охотой использовали опыт других мусульманских и немусульманских народов. Рисунок на с. 138 убеждает нас в этом, так как капитан и команда в отличие от пассажиров, не имеют чалмы — обязательного для мусульман XIII в. головного убора. Волосы капитана связаны пучком на макушке. Прическа капитана очень напоминает прическу современного индийского йога — индуиста (рис. на с. 139). Из этого следует, что капитан и его команда — язычники из Индии. С Инда, где археологи обнаружили одну из древнейших цивилизаций мира, или с Малабарского берега, где арабы нанимали корабельных мастеров и откуда вывозили дерево и канаты для постройки своих судов.
Этому обычаю последовал Тим Северин, когда строил свой знаменитый "Сохар". И этим же можно объяснить одно его наблюдение, которое он сделал во время своего путешествия.
Вот что он пишет: "В середине декабря впервые пристали к берегу: это был маленький индийский островок Четлат. Первая же настоящая стоянка была в Бейпуре — небольшом, но шумном портовом городке вблизи крупного индийского порта Кожикоде… Здесь решено было заказать новый комплект парусов. Пока тридцать местных мастеров на берегу вручную шили их, в жизни некоторых членов экипажа "Сохара" произошли немаловажные события.
В один прекрасный день они по старой традиции арабских моряков попросили у капитана — Тима Северина — разрешение на женитьбу. Оказалось, что женитьба на девушке из Бейпура издавна считалось хорошим тоном… Итак, "Сохар" покинул Бейпур с начисто отдраенным корпусом, запасным комплектом парусов ручной работы и семью счастливыми мужьями в составе экипажа!" [53].
На сильное индийское влияние указывает и само имя героя арабских сказок "Тысяча и одна ночь" — Синдбада-Морехода. Оно состоит из двух слов: "синд" и "бад". "Синд" в переводе с санскрита — это и "синдху" (река), и "Синд" (Инд), а отсюда и "Индия" более позднего времени. Слово "бад" присутствует в названиях многих городов и мест Европы и Азии: Баден-Баден, Висбаден, Баден-Вюртемберг, Исламабад, Хейдаробад, Бадин, Хайдарабад и т. д. Этот же корень есть и в русском слове "бадья". Значит, слово "бад" переводится как купание, мытье, плавание. Таким образом, имя Синдбад можно перевести с санскрита на русский как Индийский Купальщик, буквально как Индоплаватель. Правда, А. Б. Снисаренко придерживается несколько иной трактовки этого имени. Он считает, что "хорошо известный Синдбад из сказок "Тысячи и одной ночи" являет собой собирательный образ арабских купцов VIII века, а семь его путешествий приоткрывают завесу над маршрутами того времени. Несомненно, Синдбад бывал в Индии, на Яве, Цейлоне и Суматре, заплывал в Южно-Китайское море. Возможно, ходил он и в Африку… Безусловно одно: арабские моряки прокладывали свои трассы далеко от Басры, где был центральный рынок их товаров, и от Сура, где строились их корабли. И самыми рядовыми, привычными для них были рейсы в Индию. Само имя Синдбад — это искаженное "синдхупати" ("синдкупати"), властелин моря. Так индийцы, а вслед за ними и арабы, называли судовладельцев. В сказках "Тысячи и одной ночи" Синдбад-Мореход действует рука об руку с Синдбадом Сухопутным: арабские корабли трудились рука об руку с сухопутными караванами, выполняя одну и ту же задачу. Великий караванный "шелковый путь" между Ближним и Дальним Востоком арабы продублировали "морским шелковым путем", связавшим Персидский залив с Южным Китаем" [58]. Однако суть от этого не меняется.
Арабское судоходство вобрало в себя опыт многих морских народов: шумеров, финикийцев, индийцев и… персов! (?) На этот счет у многих историков, по крайней мере у российских, сложилось стойкое убеждение, которое очень четко выразил А. П. Шершов: "Одно из сильнейших государств — Персия — своего флота (а следовательно, и судов, и моряков — Прим. С. Д.) не имела. Флот, необходимый для военных целей, строили персам покоренные народы" [74]. Аналогичных взглядов, по-видимому, придерживаются и иностранные историки. Об этом можно судить хотя бы по тому факту, что в их справочниках по истории древнего судостроения отсутствуют какие-либо сведения об иранских судах. И если это действительно так, то все рассуждения о проникновении иранских судостроительных традиций на Европейский континент не имеют под собой никакой основы. Однако существует ряд фактов, говорящих о совершенно ином. Например, свидетельство Олеария — участника голштинского посольства в Персию и Россию. В 1633 г. он писал: "…их персидские суда устроены как наши небольшие баржи; по форме своей они похожи на наши купальные ванны" [46].
Еще раньше, в XV в., Афанасий Никитин идет в Индию: "В персидском порту Ормузе пробыл Никитин месяц и 9 апреля 1469 года пошел оттуда за Индийское море в таве с конями". О таком судне путешественник Контарини писал: "Они имеют совершенную форму рыбы… ибо узки в корме, а на боках очень выпуклы" [12].
Интенсивная морская торговля Ирана с другими странами отмечается и в X в. "Караванная и морская торговля в X веке переживает расцвет. Главными на Каспийском море были Амуль и Сари, торговавшие с Хорезмом, странами Закавказья, хазарским Итилем, Поволжьем и Русью. В Амуль и Сари прибывали "корабли русов", привозившие меха, кожи, воск и невольников и обменивавшие их на продукцию иранского ремесла.
