Как бы то ни было, но венеды или славяне языческие, обитавшие в странах балтийских, знали употребление букв. Дитмар говорит о надписях идолов славянских: ретрские кумиры, найденные близ Толлензского озера, доказали справедливость его известия; надписи их состоят в рунах, заимствованных венедами от готфских народов. Сии руны, числом 16, подобно древним финикийским, весьма недостаточны для языка славянского, не выражают самых обыкновенных звуков его и были известны едва ли не одними жрецам, которые посредством их означали имена обожаемых идолов. Славяне же богемские, иллирические и российские не имели никакой азбуки до 863 года, когда философ Константин, названный в монашестве Кириллом, и Мефодий, брат его, жители Фессалоники, будучи отправлены греческим императором Михаилом в Моравию к тамошним христианским князьям Ростиславу, Свято-полку и Коцелу для перевода церковных книг с греческого языка, изобрели славянский особенный алфавит, образованный по греческому, с прибавлением новых букв: Б, Ж, Ц, Ш, Щ, Ъ, Ы, Ь, Ю, Я. Сия азбука, называемая кирилловскою, доныне употребляется с некоторыми переменами в России, Валахии, Молдавии, Болгарии, Сербии и проч. Славяне далматские имеют другую, известную под именем глагольской, или буквицы, которая считается изобретением святого Иеронима, но ложно, ибо в IV и в V веке, когда жил Иероним, еще не было славян в римских владениях. Самый древнейший ее памятник, нам известный, есть харатейная Псалтирь XIII века, но мы имеем церковные Кирилловские рукописи 1056 года: надпись Десятинной церкви в Киеве принадлежит еще ко временам Святого Владимира. Сия глагольская азбука явно составлена по нашей, отличается кудрявостию знаков и весьма неудобна для употребления. Моравские христиане, пристав к римскому исповеданию, вместе с поляками начали писать латинскими буквами, отвергнув Кирилловы, торжественно запрещенные папою Иоанном XIII. Епископы салонские в XI веке объявили даже Мефодия еретиком, а письмена славянские — изобретением арианских готфов. Вероятно, что сие самое гонение побудило какого-нибудь далматского монаха выдумать новые, то есть глагольские буквы и защитить их от нападения римских суеверов именем святого Иеронима. Ныне в Богемии, Моравии, Силезии, Лаузице, Кассубии употребляются немецкие; в Иллирии, Крайне, Венгрии и Польше латинские. Славяне, которые с VIII века утвердились в Пелопоннесе, приняли там греческую азбуку.
Итак, предки наши были обязаны христианству не только лучшим понятием о творце мира, лучшими правилами жизни, лучшею без сомнения нравственностию, но и пользою самого благодетельного, самого чудесного изобретения людей: мудрой живописи мыслей, изобретения, которое, подобно утренней заре, в веках мрачных предвестило уже науки и просвещение" [108].
Глава IX. Вандалы, венеды и прочие вандалята — "брызги" единого народа?!
Нет более грозных дейлемитое; исчезли храбрые чигили и ягма; без следа пропали древние хоразмии; куда девались халаджи, карлуки и могучий этнос гурцев?..
Однако потомки у всех есть, и они живут, но в составе других этносов, ибо этносы — система, а не человеческое поголовье с условным названием, которое можно менять по произволу.
Л. Н. Гумилев
Тысячелетие вокруг Каспия
С проблемой происхождения славян связана еще одна загадка. На старинных картах, вплоть до середины XIX в., практически все южное побережье Балтики, от Дании до Эстонии, называлось Венедским берегом. Из чего должно следовать, что когда-то здесь жили венеды и что нынешние жители этих мест — балты являются их прямыми потомками. Однако, как считают многие историки, на роль таких потомков претендуют также и западные славяне: "…вандалы, которые где ныне часть Голстинии и Галсации, якоже Меклебургия, Померания, Бранденбургия, кратко сказать, едва не вся Нижняя Саксония, обладав, населились и были весьма в Европе славны… Оные же вандалы сами всегда венеди имяновались, и как оттуда часть в Русь перешед, русов сарматов (т. е. угро-финнов) овладели, то доднесь сарматы, а более фины нас венеди, или венелайнен, имянуют" [59]. О призвании Рюрика: "Дюрет в истории о языке обсием сказал, что Рюрик из вандалии, чемы, мню, и польские последовали, яко Стрыковский говорит: "Понеже русские море, обливаюсчее Прусы, Швецию, Данию, Ливонию и Лифляндию, Варяжским имяновали, убо князи оные из Швеции, Дании или соседства ради обсчих границ из Прусов над Русью владели. Есть же город Вагрия, издревле славный, в Вадалии близ Любека, от которого море Варяжское имяновано, а понеже вандалы — славяне, и потому русские единородных себе князей вагров или варягов избрали" [59].
В этом вопросе с В. Н. Татищевым единодушно большинство современных историков, которые полагают, что венедами назывались западные славяне в отличие от восточных, называемых антами. И такое мнение достаточно правдоподобно и справедливо, так как имеет под собой весьма веские основания. Возьмем топонимику. "Когда вы читаете у Пушкина в стихах: "От Рущука до старой Смирны, от Трапезунда до Тульчи…", вы можете взять карту и найти на ней все географические имена… Смирна — в Малой Азии, Трапезунд — на Черном море, Тульча — на Дунае…
Но попробуйте разыскать имена, перечисленные Алексеем Толстым в таком четверостишье из баллады "Боривой":
И от бодричей до Ретры,
От Осны до Дубовика,
Всюду весть разносят ветры
О победе той великой…
Их нет ни на каких картах. Пожалуй, единственное, что вы обнаружите, — это городок Оснабрюк в Западной Германии — "Осининский мост" в переводе на русский язык. Знаменитое святилище Ретра, или Радогощь, с его именем, произведенным от личного славянского имени Родогост, принадлежащее западнославянскому племени бодричей, или бодричан, после завоевания этих земель немцами было переименовано ими и получило ничего ни по-славянски, ни по-немецки не означавшее название Ридегаст (возле нынешнего Гамбурга). Отзвук имени Дубовик, возможно, сохранился в названии Добин, в Шверине, а само это название Шверин когда-то звучало, как славянское Зверин. Тот же Брунзовик, который упоминается в стихотворении А. Толстого строкой раньше ("Генрих Лев… в Брунзовик пошел обратно…"), в устах немцев-завоевателей превратился в Брауншвейг.
Земли Северной Германии, какой она была до Второй мировой войны, полны переделанными до неузнаваемости древнеславянскими именами мест.
Был в Померании городок, называвшийся Бельгард. Имя похоже на другие имена, но ни одному немцу непонятен его смысл и значение. Теперь, когда Померания стала Польским Поморьем, этот город именуется Бялоград, то есть Белоград.
Из древнего Поморья немцы сделали свое Померн — Померания; никакого отношения к цитрусовому плоду, горькому померанцу, это имя не имело; оно тоже ровно ничего не значило по-немецки. Славянский Старгород они превратили в Штаргард.
Да и в более южных германских провинциях таких онемеченных славянских имен пруд пруди. Вот Дрезден — западнославянское Драждяне, означавшее то же, что у восточных славян древляне — лесные люди. Вот Лейпциг, по-славянски называвшийся Липецк. Германские завоеватели чаще всего не выдумывали для города или поселка совсем иного имени; они до неузнаваемости переиначивали славянское имя, обессмысливая его, но зато делая похожим на непонятное немецкое слово" [62].
