— Ты рассуждаешь, словно Лоренс, — невольно заметила я. Дейк многозначительно хмыкнул, и я поторопилась исправиться: — Ну, то есть как местер Лоренс.
— Ну-ну, — насмешливо обронил брат, но, хвала богам, развивать столь скользкую тему моих взаимоотношений с королевским дознавателем не стал.
— И все-таки откуда у тебя этот кулон? — опять Нерина задала вопрос, на который прежде не получила ответа.
— Странная история, — уклончиво проговорила я, опять-таки не желая делиться с ней или с Дейком подробностями. — Можно сказать, я нашла его.
— И где же? — с непонятной настойчивостью продолжила Нерина. Хихикнула в ответ на мой недовольный взгляд и пояснила: — Вдруг мне тоже повезет!
— Не думаю, — лаконично ответила я и опять обратилась к Дейку, который медленно и с явным удовольствием пил уже остывший кофе: — Слушай, а ты не помнишь, кто подарил мне статуэтку совы?
— Какую еще статуэтку? — переспросил тот.
— Мой талисман, — терпеливо пояснила я. — Ты еще смеялся надо мной, что я ее таскаю с собой на все экзамены.
— Матушка, наверное, — неуверенно проговорил Дейк. — Точно не я и не Рочер. А вообще, я не помню. Если честно, у тебя всегда было слишком много талисманов и прочих оберегов. Вспомнить хотя бы твою драную плюшевую кошку, с которой ты до сих пор спишь.
Я тут же обиженно надулась. Барсик — не драная плюшевая кошка, а очень симпатичная игрушка! И вообще, не его дело, с кем я сплю. Я не виновата, что жизнь у меня такая тяжелая! Одни стрессы и испытания! То мой жених изменил с моей же матерью, то на лавку напали, то меня похитили и пытались насильно взять в жены. Про мои непростые взаимоотношения с Лоренсом лучше вообще не вспоминать.
— В двадцать два года надо спать с мужчинами, а не с котиками, — поддакнула ему Нерина.
Я немедленно оскорбилась на такое замечание и моментально потеряла к ней остатки доброго расположения. Она мне когда-то нравилась? Лишнее доказательство того, что я не умею разбираться в людях. Надеюсь, ее отношения с Дейком не продлятся долго, потому как я не желаю видеть подобную змею в родственницах. Ишь ты, не ее дело, с кем и в каком возрасте мне надлежит спать.
По всей видимости, Дейку тоже не понравилось высказывание Нерины. Он едва заметно поморщился, однако не успел ничего сказать. В следующее мгновение девушка вспорхнула со своего места, словно вспомнив о неотложном деле, сверкнула зелеными глазищами и обворожительно улыбнулась мне.
— Совсем забыла! — провозгласила она. — Обед! Вы пальчики оближете от того, что приготовила Рейна под моим чутким руководством.
— Но, милая, я только что позавтракал, — попытался вяло отбиться от нее Дейк, выразительно посмотрев на опустевшую тарелку после бутербродов.
— Твои проблемы, — парировала Нерина. — И вообще, дорогой, мне не нравится твой распорядок дня! Встаешь ближе к вечеру, ложишься на рассвете. Мы с тобой пообщаться не успеваем!
Я во все глаза уставилась на брата, ожидая его реакции на эту претензию. Насколько я помнила, Дейк всегда был откровенной совой, тогда как Рочер, наоборот, предпочитал вставать пораньше и ложился с первыми закатными лучами солнца. Распорядок дня старшего сына не сумела исправить даже матушка, впрочем, она и не особо пыталась. Напротив, по-моему, ей было даже приятно, когда Дейк в детстве дожидался ее возвращения с очередного званого приема и готовил ей кофе. Ну а меня тот же Дейк ласково именовал сурком. Спать я могла в любое время дня и ночи и очень любила это дело.
Я ожидала, что Дейк сурово осадит свою избранницу и скажет, что его образ жизни ее не касается. Но ошибалась. К моему величайшему удивлению, Дейк весьма серьезно отнесся к претензии Нерины. Он покраснел, уткнулся носом в чашку с почти допитым кофе и виновато пробасил:
— Я постараюсь, солнышко. Но ничего не могу обещать. Это выше меня!
Я почему-то почувствовала себя разочарованной. Ну надо же! А я ведь искренне надеялась, что Дейк сумеет поставить эту самоуверенную красавицу на место. Помнится, прежде у него с этим проблем не возникало. Сколько раз я служила своеобразной жилеткой для слез его очередной девушки. Все они плакались мне, что Дейк слишком властен и тираничен в отношениях. Но теперь, чую, он сам попал под острый каблучок избранницы. И мне это не нравится. Очень не нравится!
— Буду надеяться, — сурово произнесла Нерина. — И тебе придется сегодня отведать все блюда, приготовленные на обед. Зря я, что ли, столько нервов потратила, стоя над душой этой тупицы Рейны? Кстати, надеюсь, аппетита тебе придаст тот факт, что я пригласила на обед твою матушку.
— Что?! — в едином восклицании слились сразу два голоса — мой и Дейка. Брат кинул на меня злой предупреждающий взгляд и дальше продолжил один:
— Солнышко мое, повтори: что ты сделала? — нарочито ласково переспросил он, не повышая тона. Но я видела, чего ему стоило это демонстративное спокойствие — глаза аж побелели от бешенства, а губы превратились в две тонкие бескровные линии.
Я невольно посмотрела в сторону двери. Быть может, лучше смыться, пока Дейк не начал бушевать? По натуре флегматичный, он терпит до последнего, зато, когда взорвется от негодования, мало никому не покажется. Но затем все-таки решила остаться. Приятно будет посмотреть, как Нерина получит по заслугам. Почему-то чем дальше, тем больше она мне не нравится.
— Я пригласила на обед твою матушку, месси Леонеллу, — с явным удовольствием повторила Нерина. Сделала несколько шагов по гостиной, после чего остановилась напротив сидящего Дейка и послала ему воздушный поцелуй, со смехом продолжив: — Только не говори, что не рад этому. По-моему, ваши семейные узы весьма ослабли, поэтому я взяла на себя смелость…
— Наши семейные узы ослабли? — не выдержав, перебил ее Дейк, побледнев от злости еще сильнее, хотя это казалось почти невозможным. Ни кровинки не осталось в его лице, которое и в лучшие дни не радовало глаз румянцем или здоровым цветом. Я даже забеспокоилась — как бы удар не хватил беднягу. Что-то мне совсем не улыбается вдобавок к существующим проблемам потерять брата. А он уже продолжал, все понижая и понижая голос, что являлось первейшим признаком его дурного расположения духа: — О каких семейных узах ты вообще говоришь, Нерина? Наша мать…
— В том-то и дело, что прежде всего она ваша мать! — вдруг с таким жаром воскликнула Нерина, что я подпрыгнула в кресле и опять с тоской покосилась в сторону двери. Пожалуй, стоит все-таки уйти. Как-то не горю я желанием участвовать в чужих разборках. Нерина сверкнула зелеными глазищами, гордо тряхнула волосами и с вызовом притопнула туфелькой, прошипев, словно потревоженная гадюка: — Дейк, мне плевать на то, как ты или твоя сестра относитесь к матери. Вы можете не любить ее, можете даже ненавидеть, хотя для меня это дико. Ведь как ни крути, но она все-таки выносила вас, родила в муках, по мере сил и возможностей дала образование, причем, заметь, неплохое! Хотя не мне тебе рассказывать, как тяжело одинокой женщине поставить на ноги сразу трех детей. Она могла бы отдать вас в какой-нибудь королевский приют, но не сделала этого, предпочтя самостоятельно воспитывать вас. И за это она достойна уважения. Поэтому я прошу — нет, я требую, чтобы ты относился к ней подобающим образом. Обед с матерью раз в неделю — совсем не большая цена для выражения сыновней почтительности, разве нет?
