— Чем жабий камень может помочь Фионе? — спросил Лоренс, и я почувствовала его взгляд, брошенный на меня через отражения стекла. Затем он продолжил с явным сарказмом: — Или ты собралась устроить сексуальную оргию с ее участием? По-моему, Фиона и без этого средства с радостью согласится быть третьей в нашей постели.
— Даже не мечтай! — возмущенно фыркнула я, аж подпрыгнув на месте от негодования.
Хотела было добавить еще пару «ласковых», но Лоренс повернулся ко мне — и я успокоилась, увидев играющую на его губах улыбку. Шутит. Но, стоит признать, специфическое у него чувство юмора. Впрочем, не о нем сейчас речь. И я начала объяснять свою задумку:
— Видишь ли, наркотики воздействуют на одну и ту же область в нашей голове, — с очень важным и мудрым видом принялась я разглагольствовать. — На зону удовольствия и возбуждения. И мой преподаватель по травоведению считал, что воздействием менее опасного вещества можно подавить более опасное. Так называемый принцип конкурентного взаимодействия.
— Не понял, — честно признался Лоренс, нахмурившись.
— Если честно, я сама не совсем разобралась в этом принципе и выводах, из него следующих, — смущенно призналась я. — Ту лекцию я прогуляла, поэтому читала лишь конспект соседки по комнате, а у нее был жутко корявый почерк. Но я с трудом разобрала, что многие целители применяют для лечения зависимости от дурман-травы жабий камень. Правда, для этого его помещают не в курительницу, а мелко дробят, смешивают с измельченной сушеной травой, обычно крапивой, и сворачивают что-то вроде палочек, используя для этого бумагу. Тогда воздействие камня многократно усиливается, более того, это моментально отрезвляет беднягу и позволяет ему пережить ломку. А зависимость от жабьего камня побороть — раз плюнуть.
— Вот, значит, как, — пробормотал Лоренс и как-то странно закашлялся.
Я недоуменно нахмурилась, наблюдая за тем, как он принялся смущенно переминаться с ноги на ногу. К этому моменту почти совсем стемнело, поэтому я при всем желании не могла увидеть выражения его лица. Вместо того чтобы исправить это обстоятельство и прогнать тьму, Лоренс, еще немного потоптавшись на месте, принялся мерить комнату шагами, то и дело в потемках натыкаясь то на кресло, то на столик, то еще на что-то. Каждое такое столкновение сопровождались приглушенными ругательствами.
— Свет! — устав от этого спектакля, скомандовала я и прищелкнула пальцами.
Тотчас пробудились магические пластины, установленные по углам спальни. Они были впаяны в потолок и давали приятный рассеянный свет с едва заметным желтоватым оттенком.
— Иначе ты себе шею, пожалуй, сломаешь, — пояснила я Лоренсу, который замер на месте и принялся моргать, стараясь как можно быстрее привыкнуть к резкой смене освещения. А я уже продолжала, даже не пытаясь скрыть язвительных ноток в голосе: — Ну и почему ты мнешься, словно юнец, застигнутый строгим родителем за поцелуями с хорошенькой служанкой?
— Ты сильно рассердишься, если узнаешь, что жабий камень у меня с собой? — вопросом на вопрос ответил Лоренс и виновато улыбнулся.
Почему-то я совершенно не удивилась, услышав это. Я поняла, что Лоренс приготовил мне сюрприз в тот самый момент, когда упомянула про жабий камень. По всей видимости, он планировал спрятать курительницу где-нибудь в спальне и поразить меня своими постельными способностями.
— И зачем он тебе? — все-таки спросила я, получая некое извращенное удовольствие от того, как смутился Лоренс, вынужденный признаться в наличии столь специфического предмета.
— Ну, я хотел, чтобы наша следующая ночь запомнилась тебе на всю жизнь, — сказал он и пожал плечами.
Хотя бы не врет и не юлит, и то плюс.
— А меня при этом в известность ты ставить не хотел, — скорее утвердительно, чем вопросительно, протянула я.
— А зачем? — искренне изумился он.
Я могла бы сказать ему, что вообще-то жабий камень относится к наркотикам. Да, ночь прошла бы великолепно, но на следующее утро мы бы испытали все симптомы классического похмелья: тошноту, головокружение, возможно, обнаружили бы, что какие-то моменты ночи страсти стерлись из памяти. Но я не стала начинать этот спор, поскольку не желала зря терять времени. Лоренс все равно вряд ли признает свою вину. Но будет мне урок на будущее — всегда проверять комнату на наличии курительниц и прочих странных вещей. А то мало ли, как еще он решит поэкспериментировать в будущем.
На этом моменте своих размышлений я споткнулась. Ну надо же, я рассуждаю так, будто уже всерьез считаю Лоренса своим избранником. Кстати, в самом деле, а какие отношения нас связывают? Лоренс сказал, будто желает представить меня матери как свою будущую невесту. Говорил ли он всерьез или же шутил? Да кто его знает! Как-то все это… очень стремительно развивается. Как будто я попала в водоворот, из которого сама при всем желании не смогу выбраться.
Но я опять-таки не дала своим мыслям свернуть на другую тему Потом, все потом! Сначала разберемся, что там не так с Фионой!
— Ладно, жабий камень у нас есть, — проговорила я. — Осталось найти, с чем его смешать.
— Тебе нужна сушеная трава, — задумчиво протянул Лоренс. Принялся тереть подбородок, на глазах мрачнея.
Я тоже начала размышлять, от усердия даже прикусив губу. Эх, были бы мы в Бристаре, я без особых проблем нашла бы требуемое в запасах лавки.
В наступившей тишине вдруг раздалось громкое недовольное бурчание живота, и Лоренс залился краской от неловкости.
— Прости, — проговорил он, продолжая багроветь на глазах. — Я с утра ничего не ел. День такой суматошный выдался…
— Да ничего страшного, — вежливо проговорила я, невольно залюбовавшись ровным румянцем на его щеках.
Надо же, кто бы мог подумать, что королевский дознаватель по особо важным делам, такой стеснительный. Бедненький, не поел он… Постойте-ка, не поел?.. Кажется, у меня есть идея, как решить наше затруднение!
— Укроп, — вдруг проговорила я. — Укроп и петрушка.
— Что? — Лоренс аж подавился от неожиданности. — При чем тут укроп и петрушка?
— В доме твоей матери наверняка есть кухня, — терпеливо разъяснила я. — А на кухне наверняка есть приправы и специи. Укроп и петрушка — самые распространенные из них. В это время года их не раздобыть свежими, следовательно…
— На кухне наверняка есть сушеные укроп и петрушка! — торжествующе завершил за меня Лоренс и восхищенно покачал головой: — А голова у тебя соображает, Беата!
— Спасибо, — польщенно отозвалась я.
— Сиди здесь, я быстро! — приказал Лоренс и с такой скоростью рванул с места, что я не успела ничего сказать или возразить.
Крошечный промежуток времени между двумя ударами сердца — и я осталась одна. Лишь хлопнула, закрываясь за Лоренсом, дверь.
* * *
Время после ухода, а точнее, стремительного бегства Лоренса тянулось очень и очень долго. Каждая минута казалась вечностью, наполненной страхом ожидания. Почему-то я очень боялась. А вдруг именно сейчас явится месс Вайра, каким-либо образом прознавшая, что я осталась одна, и начнет меня оскорблять? А вдруг ко мне вломится безумная Фиона и примется убивать соперницу? Мало ли что ей могла внушить лжемать, а под дурманом чего только не сделаешь.
