К счастью, Дэвид утихомирился.
– Ну ладно, – сказал он. – Ты прав, сейчас все равно ничего не изменишь. Потом поболтаем.
И с этими словами он подался ко мне, словно собираясь поцеловать, но замялся и мельком бросил взгляд на остальных.
Я надулась и, обхватив руками его лицо, притянула к себе и крепко чмокнула в губы. Я не сторонница демонстрировать чувства на людях, и мне не нравится, когда это делают другие, но Райан с Би ведь не посторонние и знают, что мы с ним встречаемся.
Хотя постойте.
Райан-то знает, а вот Би?..
Я оглянулась – подруга сидела разинув рот.
– Э-э, я как-то забыла об этом упомянуть, – промямлила я еле слышно, но Би по-любому уже схватилась за ручку и открывала дверь.
– Довольно с меня потрясений.
Поцеловав на прощание Дэвида – на этот раз, в щеку, – я вылезла из машины и подошла к Би, стоявшей на тротуаре.
Подруга проводила взглядом отъехавший автомобиль и прижалась ко мне.
– У тебя все так запутано, – заметила она, и мне вспомнился Александр и все, что теперь предстоит.
– То ли еще будет…
Глава 7
Когда я проснулась, Би уже ушла. На трюмо лежала записка, в которой говорилось, что подруга отправилась домой. Ничего странного в этом не было – она жила в паре кварталов от меня, просто хотелось, чтобы она побыла чуть подольше. Я желала убедиться, что с ней все в порядке. Впрочем, напомнила я себе, ей, конечно, нужно побыть с родителями, и, скорее всего, Би соскучилась по собственной кровати.
Когда я спустилась, мама уже не спала. Она вовсю копошилась на кухне, что было странно. По воскресеньям мы обычно сначала ходили в церковь, на раннюю службу, и лишь потом завтракали.
– Яичницу будешь? – спросила она, махнув рукой в сторону шипящей сковородки.
При мысли о яйцах мне стало не по себе – я не фанатка завтрака. Поэтому я покачала головой и, подцепив с тарелки яблочко, ответила:
– Нет, спасибо.
Может, конечно, у меня разыгралось воображение, но я готова была поклясться, что этот ответ маму не устроил. Она заправила за ухо волосы – такие же темные, как у меня, но стриженные покороче – и отвернулась к плите.
– Ну ладно. Я могу пожарить бекон.
Она опустила лопаточку на подставку, которую я слепила много лет назад в летнем лагере. По идее, это была лягушка, но только при обжиге почему-то растаяла и теперь больше напоминала темно-зеленую амебу.
– А может, блинчики?
Я кинула взгляд на часы и с удивлением посмотрела на маму, которая все еще была в домашнем халате.
– Мы в церковь что, не идем?
Она тихо пожала плечами и отвернулась к плите. Яичница задымилась, и мама со вздохом принялась ее отскабливать.
Я нахмурилась. Мало того что с Дэвидом у нас нелады, так еще и семейных проблем не хватало. Может, она готовится мне что-то сообщить, потому и решила зависнуть дома? Ну, типа они разводятся, или она заболела, или еще в том же духе.
Поднявшись, я отложила яблоко и спросила:
– Мам, у тебя все в порядке?
Она оглянулась через плечо.
– Ну вроде да, а что?
Яичница окончательно подгорела, и мама, тихо цыкнув, сняла сковородку с плиты. Мама была типичной женщиной во всех отношениях: вступила в Юношескую лигу, вела уроки в воскресной школе и каждый день красилась, даже если ей никуда не нужно было идти, но путной поварихи из нее так и не вышло.
– Ты никогда не пропускаешь службы, – сказала я. – И не готовишь завтрак. И не встаешь в такую рань. Вот я и подумала, мало ли…
Мама счистила яйца в ведро и поставила сковородку в раковину.
– Просто мы с тобой редко видимся. – Она скрестила руки, и на запястье блеснул тоненький золотой браслет. Когда-то он принадлежал моей сестре, но, с тех пор как ее не стало, мама носила его не снимая.
Я не ответила, и мама горестно улыбнулась.
– Не удивительно, учитывая, что ты везде нарасхват. Просто… – Она умолкла и устремила на меня ищущий взгляд. – Я за тебя беспокоюсь, родная.
Я подошла к рабочему столику в центре кухни.
– Мам, тебе совершенно не о чем беспокоиться, – ответила я. Кажется, это прозвучало убедительно, учитывая, что я несла откровенную ложь. За последние месяцы я научилась отменно врать. Гордиться тут особенно нечем, просто выбора не оставалось. Нельзя, чтобы дорогие мне люди знали о паладинах, и эфорах, и оракулах, и всех безумствах, что с ними связаны. Это небезопасно.
– В твоей жизни так много всего поменялось, – заметила мама с печальной улыбкой.
«Ты даже не представляешь, насколько», – подумала я, но вслух сказала:
– Ничего особенного.
Мама нахмурилась.
– Ничего особенного? Харпер, ты рассталась с парнем, которого так долго любила, и начала встречаться с человеком, которого, как нам казалось, искренне ненавидишь, и совсем перестала общаться с Би. – На миг ее глаза подернулись поволокой, на лице появилось замешательство. – А, кстати, где она? Кажется, куда-то поехала?
– Би уже вернулась, – радостно ответила я, и мне даже не пришлось прилагать усилий. – В лагерь для чирлидеров, помнишь? Вчера вечером явилась.
Мамино лицо слегка посветлело.
– Ах да. Как хорошо. Ладно, с Би все ясно. Но я все равно беспокоюсь за вас с Райаном. Внешне вы вроде бы довольны, но…
Я нежно стиснула ее пальцы.
– Я счастлива, мама. Мы с Райаном все еще дружим, просто уже не встречаемся.
Переварив информацию, мама ласково сжала мою ладонь.
– Ну хорошо. Только поклянись, что у тебя все нормально, ладно? – Она улыбнулась и убрала мне волосы со лба свободной рукой. – Ты ведь не выкрасишься в синий цвет и не начнешь прокалывать себе разные места?
Содрогнувшись от отвращения, я покачала головой.
– Меня тошнит от одной этой мысли. Нет, конечно.
Радостно улыбнувшись, мама душевно меня обняла.
– Ах, вот теперь узнаю свою крошку Джейн.
С утра в понедельник я направлялась к своей машине, как вдруг на обочину с ревом влетела белая «Акура» Би. Она сидела за рулем, распустив по плечам свои светлые завитки, и радостно улыбалась. Из авто лилась громкая музыка.
Я тоже ей улыбнулась, хотя что-то в ее лице настораживало.
– Подвезешь меня? – спросила я, направляясь к машине.
– Подвезу и кофе напою! – Она с победным видом протягивала из окна стаканчик из «Старбакса». Я приняла угощение, хотя что-то все равно было не так. Едва я успела усесться, как она вырулила на дорогу, барабаня пальцами по рулю.
