Книга Когда поют сверчки, страница 43. Автор книги Чарльз Мартин

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Когда поют сверчки»

Cтраница 43

С одной стороны, сердце по-прежнему сохраняет способность перекачивать кровь, что, так сказать, хорошо. Плохо же то, что сердце очень похоже на старый колодезный насос, который прекрасно работает лишь до тех пор, пока в нем есть вода. Как только вода уходит, запустить его бывает достаточно проблематично. То же самое относится и к сердцу, поэтому после пункции перикарда пациента необходимо как можно скорее доставить на операционный стол, чтобы вскрыть грудину и зашить оба отверстия, сохраняя при этом как нормальную циркуляцию крови, так и ее количество в организме.

Если бы я знал все это, когда был ребенком, я бы разрезал себе грудь и отдал мое сердце Эмме.

Глава 25

Когда мы подошли к причалу у коттеджа Синди, было почти совсем темно, и я невольно подумал, что, возможно, слишком задержал гостей у себя. Доро́гой девочка снова задремала, и, пока Синди привязывала катер, я взял Энни на руки. Не открывая глаз, она обвила мою шею руками, и я с трудом сдержал дрожь. Это было до боли знакомое ощущение – ощущение, которого мне очень не хватало.

Я медленно поднимался к дому, стараясь не разбудить Энни, но, когда мы проходили мимо сетчатого ящика, в котором на разные лады тюрлюрлюкали тысячи сверчков, девочка слегка подняла голову.

Она поглядела вниз, и многочисленные пленники затихли, как по команде. Теперь сверчки издавали совсем тихий, едва различимый шорох, похожий на приглушенное бормотание, словно они видели или знали что-то такое, о чем я не имел ни малейшего понятия. Этот звук был похож на песню, которую слышишь, только когда не прислушиваешься, или на свет далекой звезды, который замечаешь только краешком глаза, не присматриваясь специально и не напрягая зрение в надежде что-нибудь разглядеть.

Энни приложила палец к губам.

– Ш-ш-ш! – сказала она шепотом. – Слышишь?

Я прислушался.

– Что они делают?

Она посмотрела на меня так, словно ответ был очевиден.

– Как – что?.. Они плачут!

Я наклонился и прислушался, но так и не уловил ничего похожего на плач, и только повел плечами.

– Ты сможешь услышать, как плачут сверчки, надо только слушать внимательно… – зашептала Энни мне в самое ухо. – И еще надо захотеть услышать.

Я снова наклонился и даже повернул голову, так что мое ухо оказалось над самым ящиком.

– Нет, нет, нет! – горячо зашептала Энни. – Ушами их не услышишь! – Она легко коснулась пальцем моей груди. – Слушать надо сердцем!

От неожиданности я чуть было не уронил ее. Кое-как удержав равновесие, я попытался сменить тему.

– Но, может быть, это песня? Почему ты думаешь, что они плачут?

– Потому что они знают…

– Что же они знают?

И снова она посмотрела на меня так, словно ответ был предельно простым и лежал на поверхности.

– Они знают, что, если доктор Ройер не найдет хорошее сердце, а тетя Сисси не найдет человека, который сможет вставить его в меня, и что, если я к этому времени не буду достаточно здоровой или мы не найдем деньги, чтобы заплатить за операцию, тогда… тогда в будущем году меня уже не будет, и я не смогу с ними разговаривать. – Энни снова прижалась головой к моему плечу и закрыла глаза. – А еще они знают, что… что они должны умереть, чтобы я жила.

Тело девочки у меня на руках весило десять тысяч фунтов, и земля прогибалась под этим чудовищным весом.

– Откуда… откуда им это известно?

Энни улыбнулась с бесконечным терпением, словно я ее поддразнивал, и она это знала.

– Глупый! Я сама им сказала!..

«На всем белом свете не было столь же удивительного создания. Ее место где-то рядом с отцом нашего мира, чтобы вдохновлять его, делить с ним вечность» [49] .

Синди отперла дверь и показала мне дорогу к спальне. Я уложил Энни на кровать и, отступив назад, смотрел, как Синди накрывает ее одеялом. В их Сахарном домике из бетонных блоков было всего две комнаты: спальня, в которой едва помещались платяной шкаф и две односпальные кровати, и гостиная, которая служила также кухней и столовой. В гостиной на каминной полке стояли две фотографии в дешевых пластмассовых рамках. На единственном кухонно-обеденном столе (это был шаткий карточный столик, накрытый красной клеенкой) были разложены финансовые справочники и бланки заявок на получение кредита, которые я уже видел в больнице.

Синди заметила, что я смотрю на фотографии.

– На левом снимке Энни с отцом и матерью. Его сделали почти три года назад. А справа – ее прошлогодняя школьная фотография.

Я кивнул. На снимке слева Энни и ее родители выглядели загорелыми, энергичными и бодрыми. Внешностью девочка несомненно пошла в отца, но улыбка у нее была материнская. Мне захотелось расспросить о родителях Энни подробнее, но я сообразил, что и так слишком задержался; и я не был уверен, стоит ли вообще начинать этот разговор. На школьной фотографии Энни была запечатлена на фоне синего парусинового занавеса; она держала за ручки большой красный велосипед и улыбалась. В самом низу снимка я разглядел частично скрытый рамкой штамп «Пробный экз.».

В спальне Энни в очередной раз раскашлялась – еще одно подтверждение, что кашель спустился в легкие.

– Ее врач слышал, как она кашляет?

– Да. – Синди кивнула. – Сэл был у нас сегодня утром. Он сказал, что Энни пока нельзя общаться с другими детьми и что мне придется несколько недель подержать ее дома и не пускать в воскресную школу. В общем, пройдет какое-то время, прежде чем Энни оправится.

– Сэл – хороший человек и хороший врач.

– Не просто хороший – лучший! За все время он ни разу не прислал мне счет, так что… Страшно подумать, сколько тысяч долларов я ему задолжала! – Синди заглянула в буфет и рассеянно передвинула с места на место несколько баночек. – Хочешь кофе?

Я задумался.

– Лучше чаю, если нетрудно.

– Совершенно нетрудно. – Она сняла с плиты чайник и стала наполнять его водой, а я повернулся к ней спиной, сделав вид, будто смотрю в окно. На самом деле мои глаза продолжали внимательно оглядывать комнату в поисках каких-нибудь признаков того, что входная дверь вот-вот отворится, и в дом войдет бойфренд или гражданский муж.

Я услышал, как Синди за моей спиной выдвинула ящик буфета и достала нож.

– Тебе с лимоном? – спросила она.

– Да, спасибо.

Она стала нарезать лимон.

– Ай! – раздался ее вскрик и звук ножа, упавшего на пол.

Я обернулся. Яркая струйка крови текла с ее руки на пол. И прежде чем я успел подскочить к ней и схватить за руку, на полу образовалась довольно внушительная красная лужица.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация