Не один раз Аскольду пришлось объехать город, чтобы определить, где будут наступать татары. Лядские ворота — вот слабое звено. Место ровное. Неподалеку — лесные дебри, позволяющие скрывать предстоящие действия от посторонних глаз.
Дмитрий поддержал помощника. Установили в этом месте тараны. Нарыли волчьих ям. По совету Аскольда сузили бойницы. На ухватах по дереву набили железные полосы. Отковали новые большие щиты. Неустанно учили горожан владеть мечом, копьем, стрелять из лука, метать каменья. Всех воодушевлял пример Козельска и, как его олицетворения, Аскольда. После знаменательной победы над известным кулачным бойцом, семья которого вскоре покинула город, авторитет молодого Сечи изо дня в день возрастал.
— Ну, Аскольд, — положил Дмитрий руку ему на плечо, — быть тебе когда-нибудь господарем.
Глава 39
Эстергом встретил князя Михаила полным безразличием к судьбе своих восточных соседей. Корчмы были забиты гуляющим народом. Оттуда вырывались наружу дикая брань, забористый женский смех и сальный гогот испитых мужских глоток. Вялыми, безучастными взглядами провожали боевых всадников горожане.
Князь Черниговский Михаил остановился у своего старого боевого товарища князя Обера. За годы, прошедшие с последнего визита, здесь многое изменилось. Неказистые деревянные строения заменил большой каменный дом, окруженный каменной же оградой. Хозяйственные постройки тоже в основном сложены из камня. Двор чист, опрятен. Не видно никакой живности.
Но изменился не только двор князя Обера, изменился и сам город. Появилось очень много каменных зданий, мощеных улиц. Все это не могло не внушать уважения. Князь дал себе слово, как только избавится от татарской угрозы, непременно заняться подобным обустройством своих городов.
Обер встретил Михаила радушно, как может встретить старый человек, у которого вся жизнь осталась уже, по сути, в прошлом. Предоставив в распоряжение гостя аж полдома и обождав, пока тот обустроится, хозяин пригласил его на обед, который продолжался не один день. Вспоминали минувшее…
Когда выговорились, Михаил поведал о нынешних своих «болячках». Лицо у хозяина из веселого, доброго вмиг преобразилось в суровое, отчасти даже черствое.
— Нда-а-а, — невразумительно протянул он, узнав о намерениях русского князя. Поднявшись и заложив руки за спину, Обер зашаркал из угла в угол. Потом остановился у кресла Михаила: — Боюсь, ничего у тебя, друг мой, не выйдет.
— Почему?
— Понимаешь, наш молодой король далеко не Бела. Во-первых, он окружил себя сплошь молодыми людьми. Особым доверием у него, кстати, пользуется князь Само, сын того самого Само, с которым мы вместе ходили когда-то на пруссов.
— А отец-то жив?
— Лет пять уж, как похоронили… Во-вторых, с уходом Белы кончилось и мое влияние при дворе. Представляешь, Андрей дважды уже мне в приеме отказывал! Когда такое было? Этот самовлюбленный малолетка невесть что о себе возомнил! Иной раз так и хочется… Ну да ладно, Бог ему судья, — махнул рукой Обер.
Михаил налил себе полный кубок вина и залпом его опрокинул.
— Неужели твоему королю невдомек, — перевел он дух, — что, только объединившись, мы сможем одолеть вражину? Если он умный человек, то должен понять: лучше драться у соседа, чем бить посуду у себя дома.
— Жаль, но покуда до нашего короля доберешься, вся посуда уж будет разбита, — захихикал Обер.
Михаил понял намек, лицо его скисло.
— Ну, не печалься. Эта рука, — Обер, задрав рукав по локоть, сжал кулак, — крепко еще держит рукоять.
Обер устроил Михаилу встречу с сыном Само. Молодой человек с темными, глубоко запавшими глазами и высоким выпуклым лбом поприветствовал нежданого гостя подчеркнуто сухо. Правда, лицо его заметно оттаяло, когда князь преподнес подарки. При виде золота глаза юноши радостно заблестели, голос несколько потеплел.
Он выслушал князя не перебивая, лишь изредка озабоченно кивая головой. Когда Михаил договорил, хозяин поднялся, давая понять, что аудиенция закончена:
— Хорошо. Я попробую вам помочь. Ждите, я сообщу о результате.
…День проходил за днем, а от Само не было никаких известий. Тогда Михаил, не выдержав, решил действовать самостоятельно. Сына брать пока не захотел. Сам же, облачившись в лучший наряд и выставив княжескую хоругвь напоказ, двинул к дворцу, выслав впереди себя двух разодетых дружинников с трубадурами.
Перед железными воротами королевского дворца последние огласили местность трубными трелями. На звуки вышел дворецкий. Узнав, кто явился к королю, приказал открыть ворота. Такое начало ободрило князя.
Дворец представлял собой приземистое двухэтажное здание из темного камня с узкими зарешеченными окнами. На широком крыльце Михаила встретили служки в расшитых камзолах, они же торжественно ввели в здание. Навстречу попался князь Само. Тот на мгновение остановился и укоризненно покачал головой. Затем исчез так же внезапно, как и появился. По лестнице с узорчатыми перилами Михаил поднялся на второй этаж. Комната, предназначенная для ожидания аудиенции, была довольно вместительной. На потолке красовалась цветная лепнина, стены украшало разнообразное оружие, развешанное между коврами и разбавленное головами трофейного зверья.
Дверь скрипнула, и на пороге появился уже знакомый служка. Он склонил голову и жестом пригласил гостя в зал.
Переступив порог, Михаил увидел того, в чьих руках была сейчас его судьба. Навстречу поднялся моложавый щупловатый человек. Не было ни переводчиков, ни писцов, ни бояр. Вдвоем. Что это? Унижение? Или — доверие? Князь решил, что будущее покажет.
Разговор начался с короткого извинения короля:
— Мне передали, что вы ищете встречи со мной. Но, к сожалению, я не располагал доселе свободным временем. Сегодня, князь, Европа живет не только интересами восточных соседей, — без предисловия перешел он к международным событиям. — Неутихающая борьба императора со своими вассалами заставляет внимательно следить за происходящим. — Король, оказывается, довольно сносно говорил по-русски. — Свою лепту вносит и Ватикан. В первую очередь сам Григорий IX, который никак не может урегулировать свои отношения с Фридрихом…
— Каждый борется за свои интересы, — заметил по-венгерски Михаил.
Король не без удивления посмотрел на князя и перешел на венгерский.
Он долго еще рассуждал о международной обстановке, связях и позициях европейских правителей, и трудно было понять, что выгодно лично ему. Неожиданно он переключился:
— Князь, предлагаю со мной отобедать.
— Но прежде я хотел бы вручить вам свои дары, — Михаил улыбнулся.
Андрей оживился:
— Любому человеку, в том числе королю, приятно подобное внимание.
— Тогда попрошу… э-э… — замялся князь.
— Да величайте просто, — пришел на выручку король, — королевское величество.
