А тут и сам Александр подъехал. Видел он издали, как знатно рубился безвестный воин.
— Кто таков? — спросил, лихо спешиваясь.
Петр назвался. Обнял его Александр:
— Молодец, князь! Не забудет Русь твоей храбрости…
«Князем назвал. Значит, слыхал обо мне», — мелькнуло у Петра в голове.
— Люба? — кивнул Александр на Маргариту.
— Да! — ответил Петр смело.
— А ты ей?
— И мне он люб, — взяла Маргарита Петра под руку.
— Что ж, князь Петр, езжай в свою вотчину, готовь свадьбу. Да меня, смотри, не забудь позвать.
— Заранее приглашаем! — поклонились оба в пояс.
Глава 46
По дороге, заросшей травой так, что еле под ней угадывалась, грохоча и поскрипывая, едет телега, запряженная уныло бредущей кобылой. Хорчик с хозяйкой сидят в телеге спиной к солнцу. Пусть косточки прогреет, промерзшие за зиму. Едут молча. Все уж высказано за долгие годы. Да и тихо вокруг. Грешно такую тишину нарушать…
— Слышь, — вынужден был подать голос хозяин, — плачет, что ль, кто-то?
— Нет, кошка мяучит, — прислушавшись, ответила жена.
— Небось не март на дворе, — недовольно буркнул он.
И опять раздался в тишине странный звук.
— Тпр-р-р, — остановил мужик кобылу. — Схожу, пожалуй, гляну…
— И охота тебе тащиться?
Но тот уже слез с телеги и заспешил на звук. Женщина озаботилась: такого тревожно-возбужденного голоса она у своего Пантелеймона никогда раньше не слышала.
— Што там? — крикнула она, подбегая.
— Смотри!
Хозяйка взглянула и обомлела. На земле, лицом вниз, лежала женщина. В спине торчала стрела. Рядом валялся какой-то сверток, который она прикрывала рукой, точно хотела защитить от беды.
— О Господи! — всплеснула руками жена. — Что ж это творится на белом свете?! Она жива?
Муж пожал плечами. Сверток зашевелился, и вновь раздался детский плач.
— Ой! Дак это ж дитя! Пантелеймон, поднимай его скорей с земли!
Пантелеймон склонился и приложил ладонь к щеке женщины.
— Холодная, — испуганно произнес он.
— Выдерни стрелу и переверни несчастную! — скомандовала супруга.
— Татарская, — определил, с опаской вытянув стрелу из тела женщины, Пантелеймон.
Потом перевернул труп, освободив ребенка.
— Ой, какая красивая! — вырвалось у жены.
Пантелеймон бережно поднял младенца и осторожно, точно боясь причинить ему боль, понес к повозке.
— Кричит-то как, бедненький! Ишь, заходится… — причитала жена, семеня следом.
— Жрать хочет, — обернулся муж. — Давай, дуй доить кобылу!
Хозяйка торопливо схватила ковш и кинулась к лошади.
— А я… пойду… — Пантелеймон оглянулся на покойницу, вытаскивая из телеги заступ.
Водрузив лопату на плечо, он приблизился к убитой. Измерив черенком ее рост, сделал отметины на земле и энергично принялся за работу. С помощью топора и пеньки соорудил потом из двух молодых березок крест и вбил его поглубже в землю.
— Царствие тебе небесное, безвинно убиенная раба Божья… — Пантелеймон перекрестился, очистил о траву заступ и вернулся к повозке.
Жинка уже кормила дитя. Ребенок пил молоко жадно, взахлеб, пытаясь даже ухватиться ручонками за ковш.
— Ты смотри-ка! Кроха крохой, а… — расплылся в улыбке Пантелеймон.
— Справный ребенок, — ласково глядя на младенца, откликнулась жена.
— Думаю, парень, — уверенно проговорил муж.
— Это почему же?
— Жрет, как мужик. Хе-хе…
Сзади послышались чьи-то шаги. Пантелеймон обернулся и воскликнул:
— Глянь, коняга!
К ним подошла оседланная лошадь.
— Хозяйку ищет, не иначе, — Пантелеймон взялся за уздечку и повел коня к повозке. — Смотри, мешок какой-то к седлу приторочен, — он снял поклажу и вывалил содержимое в телегу.
В мешке оказалось немало драгоценностей и дорогой одежды. Был также кусок плотной толстой бумаги с какими-то буквами.
— Не бедная была госпожа, — произнес озадаченно Пантелеймон.
— Похоже на то, — вздохнула жена. — Ну, дак ежели ее супружник найдется, все отдадим… Дитенок-то, гляди, уже насытился.
— А чего ж орет опять?
— Обмочился, должно быть…
— Ну дак смени ему одежку, смотри, сколько тут этого добра!..
Женщина распеленала младенца.
— Мальчик! — воскликнула она, сложив руки перед собой.
— Сын… Сы-ы-ын! — заорал Пантелеймон. — Возблагодарим же Бога, мать!
Супруги упали на колени:
— Слава Те, Господи! Слава Те, Господи! Слава Те, Господи!..
В этот момент над их головами появился невесть откуда взявшийся могучий орел. Пернатый царь небес, распустив огромные крылья, медленно парил над удивленной парой. Что это? Предзнаменование? И небо на своем языке предсказывает великое будущее этому младенцу?..
Проехав еще какое-то расстояние, супруги наткнулись на несколько трупов. Один принадлежал явно русскому, остальные — татарам.
— Видать, женушку свою защищал, — кивнул Пантелеймон на русича, — да злая татарская стрела ее догнала… — Он снова взялся за заступ. — Как похороним, — спросил у жены, — всех вместе аль порознь?
— Пущай вместе лежат, — ответила она. — Ежели на этом свете были врагами, то хоть на том, глядишь, примирятся…
Пантелеймон поплевал на руки и, крякнув, вогнал лопату в землю.
