– Разреши, – поднялся учитель.
Он попробовал лезвие ногтем, сделал короткие, резкие взмахи:
– Отличная рапира, поздравляю, – произнес он, возвращая оружие, – сейчас подобную найти очень трудно.
Погода в эти дни стояла мерзкая. Беспрерывно шел моросящий, назойливый дождь. Небо затянули тяжелые тучи, холодный мокрый ветер пронизывал до костей. Раймунд просидел несколько дней дома и не выдержал. Ничего не оставалось, как сходить в «Суровый дровосек» и поболтать с Жаном, если он там будет. А если не застанет Жана, то посидит спокойно, выпьет бокал хорошего вина. Кому захочется идти туда в такую погоду?
Вопреки его ожиданиям трактир забит был полностью. Видать, гонимых скукой людей было много. Был тут и Жан. Увидев Раймунда, горячо приветствовал своего нового знакомого. Но он был не один, а с девушкой. Она не выглядела красавицей, но у нее было приятное, располагающее к себе лицо. Такие бывают у женщин хозяйственных, которые после свадьбы быстро загоняют муженька под каблук.
– Мари, – тихо назвала она себя.
Они принялись было обсуждать погоду, но Раймунд заметил:
– А была бы хорошей, может быть, и не встретились бы.
Все рассмеялись. Затем разговор зашел о котлетах, которые только что принесли. Попробовав, Мари раскритиковала их, отметив, что мало чесноку, недосолены. И разговор пошел о том, как правильно приготовить отбивную.
Их мирную беседу нарушили невесть откуда взявшиеся трое гвардейцев. Все они были пьяны, вели себя вызывающе. Люди, не желая с ними связываться, вставали и убирались прочь. Они грубо хватали девушек, начались слезы. Очередь дошла и до Мари. Она вскочила и хотела уйти. Но один из гвардейцев грубо, бесцеремонно схватил ее и потащил к двери, за которой иногда совершались гнусные дела.
– Жан! – заорала она не своим голосом, отчаянно вырываясь из рук насильника.
Вскочивший на помощь Жан получил оглушительный удар по голове от одного из гвардейцев. С удивлением наблюдавший за происходившим Раймунд больше не мог терпеть такого беспредела. В его груди забурлила кровь, и он вскочил, бросившись к ним. Он так расшвырял этих двух задир, что они разлетелись по углам, да там и успокоились до поры до времени. Нахал, тащивший девушку, бросил ее, увидев расправу над своими друзьями, и, выхватив рапиру, бросился на Раймунда. Подвернувшийся юноше табурет послужил надежным щитом. Отбив несколько ударов, он затем так двинул им, что морда того окрасилась в красный цвет, а сам он рухнул под стол, попытки подняться результата не дали. Те, кто остался еще в трактире, бурно приветствовали смельчака, но раздались и трезвые советы:
– Уходи, мил человек! А то они хуже бандитов! Своих позовут, беды не оберешься!
Но Раймунд не торопился уходить. Он бросился на помощь Жану, голова которого была в крови. Подняв его с полу, оторвал подол своей рубахи и перевязал ему рану. После этого он бросился на поиски Мари. Девушка пряталась за углом, боясь зайти в кабачок. Раймунд привел ее в помещение. Жан болезненной улыбкой приветствовал Мари. Они допили бутылку. В это время начали приходить в себя гвардейцы. Не желая больше с ними связываться, Раймунд, Жан и Мари ушли из трактира. На улице Раймунд поймал извозчика, дал ему денег и, посадив Жана и Мари, отправил их домой.
Сам он пошел пешком. Лицо его омывали холодные струи дождя. Выпутываясь из его густой бороды, они сбегали ему на грудь. Но погасить тяжелые думы, которые жгли его грудь, не могли. А были они о том, что нынешняя жизнь ему не нравилась. Быть подвешенным между небом и землей его не устраивало. Хотелось какого-то дела, а не быть прихлебателем даже у своего замечательного дяди. С чувством потерянного счастья вспоминал он жизнь с Османом. А что здесь? Агнесса куда-то исчезла. От нее ни слуху, ни духу. Люди разное болтают: будто бы уехала к себе и там состоится ее помолвка. Как хочется вскочить на коня, ворваться в ее крепость и прогнать всех этих наносных женихов. А вдруг она сама этого хочет? Кто он, если заберут земли? Нищий граф. Тьфу. Вот и убедит ее матушка другому отдать сердце. И опять на память пришла Настенька и… зверские татарские плети.
А он бредет и не замечает, что дождь сменился снегом. И вдруг перед ним такой снежный островок. Господи! А как он повеял на него далекой, незабываемой родной землицей. Он стоял и смотрел на это белое пятно, которое таяло на его глазах. Снег опять сменился дождем. С горечью простился Раймунд с этим мгновенным воспоминанием.
Когда он, промокший до костей, вернулся, дядя забегал вокруг:
– Ты что, Раймунд, как дитя малое? Весь мокрый! Так и слечь недолго.
– Ничего дядя, не то бывало.
– Нет, я тебя так больше не отпущу. Я понимаю, сидеть здесь со мной, стариком, тебе скучно. Ну так возьми коня, надень плащ и скачи куда-нибудь в лес. Там суше и воды меньше. Да, пока ты где-то мок, приезжал маршал. Как он хотел с тобой увидеться! Предложил тебе подумать о военной службе.
Это сообщение дяди не очень обрадовало юношу. За последнее время в нем произошли какие-то изменения. Если раньше он спокойно воспринимал известие о лишении его земельной собственности, понимая незаконность своих притязаний, то со временем, когда даже сестра не усомнилась в его родстве, в нем появилось желание обладать сим богатством. Тем более что через него лежал путь, так ему казалось, к сердцу Агнессы. Понимая, что надежда еще теплится, он осторожно спросил:
– А что маршал сказал о приеме нас королем?
Дядя вздохнул тяжко, горестно. И этого было достаточно, чтобы понять, что пока приглашения нет. И он сказал об этом дяде. Тот опять вздохнул и ответил коротко:
– Да.
Но, подумав, добавил:
– Будем ждать.
Не смог Ферри Патэ сказать своему старому другу об отказе короля. И решил смягчить ответ. А заодно, чтобы как-то сгладить ситуацию, предложил де Буа переговорить с племянником о военной службе.
– Как-никак, там платят жалованье.
На что де Буа ответил:
– Я понимаю тебя, Ферри, и скажу ему. Но только он не бедный. Он – мой наследник.
Де Буа это решил про себя, как только почувствовал интерес короля к Тулузе.
На следующий день он, оседлав коня, поехал наугад, куда глаза глядят. И попал в чудесный лес. Могучие дубы и вязы придавали ему величественный вид. А не до конца опавшая крона защищала землю от проливных дождей. Раймунд остановил коня, привязал его к молодому дубку, а сам медленно побрел, вдыхая свежий воздух. Он бродил долго. Его одиночество порой нарушали стройные косули.
И назавтра он опять поехал туда. Лес тянул его с непонятной силой. Он только раз задержался, так как портной принес его одежду. Костюмы преобразили Раймунда. Даже дядя и тот удовлетворенно улыбнулся.
– Теперь мы можем с тобой выйти в свет.
И такой случай вскоре представился.
В Париж возвратился, пылая жаждой свести счеты с графом Тулузским, Тибо Шампаньский. На следующий же день он пригласил к себе друзей: герцога де Конти, графа де Невернэ и графа де Аршамбо. Друзья не узнали товарища. Всегда развязный, надменный, спесивый, сегодня он выглядел озабоченным, обеспокоенным человеком. Куда делась полупрезрительная улыбка! Первым это заметил де Конти. Он взял бокал, наполненный вином, и поднялся.
