Джафара подбросило, развернуло и ударило о жёсткое днище фургона, увозившее его от Башни в неизвестном ему направлении. Руки его были связаны, голова билась об пол, в области ширинки ощущалась противная мокрота. Тело его было завёрнуто в широкую ковровую дорожку. Джафар горько пожалел, что завёл с Ридваном светскую беседу. Лучше бы сразу занялся плотскими утехами – чего стеснялся, ангел ведь все равно всё видит, от него не укроешься даже в туалете…
Глава 16
Махач и Рустик тряслись в тёмном фургоне от холода и бездорожья. Похищенный Джафар лежал у их ног. До этого он лежал на сиденьях с левой стороны, но на повороте его стряхнуло вниз.
Махач оценил ситуацию и предложил:
– Чё, Рустик, давай его обратно поднимем.
– Зафигом? Опять скатится. Крепить ведь нечем.
– Давай ремень с тебя снимем.
– С себя сними, пухляк! У меня размер не тот.
– Ладно, пусть там лежит. Ноги тока от его лица убери.
– А чё? У меня кеды чище, чем его лицо.
– А чё тогда ты так воняешь?
– Кто воняет, э?
– Ты воняешь.
– А ты посиди в подвале с прорватой канализацией, и ты завоняешь.
– А чё, потом помыться нельзя было, чушок?
– Кто чушок?
– Ты – чушок.
– Заморозок! Щас как надолбаю, большой котлетой отсюда вывалишься.
– Вай, я испугался! Жидкий ты меня надолбать, Рустик.
– Я жидкий? А ты, значит, крутой, как яйцо страуса?
– Кто страус, э?
– Ты страус, Махач. Такой же трусливый. Тень увидишь – и уже мурашки по тебе бегом бегут вперемежку с потом.
– Я трус?! Давай выскакивай, махаться будем!
– Куда мы выскочим, хайван? Машина едет!
– Постучи Мухе, пусть остановит!
– Угомонись, братан! Ты чё такой бузуй стал? Мы щас помашемся, а шеф потом на нас обоих накладет руки!
– Ну, тогда ноги от клиента убери! Он денег стоит! Там наша доля тоже есть!
– А скоко за него спросили?
– Я, чё, знаю? Кто мне скажет?
– А чё, ты не на доверии?
– А ты?
– Ну это ж твои дядьки рулят. Они тебя, чё, за шестёрку держат?
– Ты за ротом своим следи! Травишься надо мной? Я тебя предупреждал, что моё терпение лопнет? Сделаю из тебя кишмиш.
– Ладно, Махач, чё ты сразу вспучился, э? Я тока интересуюсь. А куда мы его везём?
– Поближе к кошельку. Чтобы обмен товар-деньги быстро сделать.
– А чё, халавадары в отпуск ушли, что ли? На доверии передать нельзя?
– Иншалла, кяфир платить будет.
– Какой кефир?
– Ты, Рустик, чё, совсем неграмотный, э? Кяфир – это значит неверный. Просёк? Может, тебе ещё и имя назвать?
– Не надо, не тупой, сам допёр. А он, ваще, при деньгах? Говорят, он ещё на прошлой Олимпиаде всю банку растряс.
– Рустик, тебе какой диплом купили?
– Исторический. С ним, сказали, во власть идти удобней.
– Тогда ты, наверное, слышал про исторический лозунг «От каждого по способностям»?
– Ну.
– Дядьки мои лишнего ни с кого не берут. Клянусь, они всегда просят по справедливости.
– Уу, значит на калым мне опять не хватит. Жениться хочу, где денег взять, э?
– Ва, это – смотря на ком жениться. На дочь прокурора, конечно, не хватит. Тока зачем, тебе, Рустик, дочь прокурора? Она избалованная, белоручка. Хороший хныкал, и то не сварит. И всё время будет с тебя тянуть. Ей шмотки надо фирменные, кольца-мольца чтоб на каждый палец. Бери из деревни. Не то что голос, глаз на тебя не подымет. С утра до ночи пахать будет. Ноги тебе мыть. На деревенскую тебе бабла дядьки отстегнут. Я за тебя попрошу, клянусь.
– Ва, Махач, ты настоящий друг. Извини меня, что лабуду говорил всякую. Я не со зла. Так тока, чтобы согреться. Задубел я тут чё-то, брат.
– У меня тоже зубы лезгинку танцуют. Давай хоть на кулачках перекинемся.
– Дело говоришь, брат, начинай.
– Тока ноги от своего будущего калыма подальше убери, чтобы ненароком не наступить.
– Не, ты чё, брат. Такой капитальный красавчик! Давай мы его все-таки на сиденье обратно закинем. Я ремень сниму, чётко зафиксируем. Иностранер, все-таки.
Кряхтя и поминая шайтана, пухлый Махач и жидкий Рустик подняли Джафара, положили на сиденье и, как смогли, закрепили тело. Рустик решил ещё дополнительно подпереть инженера своей спиной. Потом они затеяли игру в кулачки.
Неожиданно машина резко затормозила и остановилась. Рустик упал в распахнутые объятья Махача. Махач задолбил по стеклу кабины.
– Муха, чё стало?
– Тихо, на патруль нарвались. Чё говорить, помнишь?
– А то!
Рустик и Махач стихли. Проверили инженера. Он всё ещё был в отключке. Махач пересел на сторону Рустика, прижав Джафару ноги. В наступившей тишине стали слышны голоса: Муха объяснялся с патрульными. Хлопнула дверца кабины, зашелестел под ногами гравий, откинули брезентовый полог, и свет дальнобойного фонаря ослепил похитителей. Мухамед по прозвищу Муха и патрульный заглядывали внутрь.
– Смотри, брат, чтоб я провалился, если я вру. Вот два кунака. Везём невесту. Вон в ковре замотана.
– А чё ночью?
– Брат, а где ты видел, чтобы невест умыкали днём? Мы обычай соблюдаем.
– А чё, без похищения не договорились?
– Не, братан. Столько денег её семья запросила – ва! Как будто не невесту, а «Мерседес» продают. Утром проснутся– сговорчивее будут. За подержанный «Хюндай», думаю, договоримся.
– А ты, понимаешь, брат, что по закону мы должны вас задержать?
– Понимаю, брат, понимаю. Но и ты, пойми, брат: если мы не будем невест похищать, у нас демографический спад случится.
– Я связи не вижу, брат.
– Как не видишь? Каждая семья за хорошую невесту много денег хочет. Жениху всю жизнь за калым работать можно, э. Стариком женишься – как детей делать? А вовремя украл– ты молодой, она молодая, кровь горячая, много детей сделать можно. Я прав, кунаки?
Махач и Рустик согласно закивали. Постовой взялся рукой за борт, просунулся глубже, посветил ещё.
– Братишки, я все понимаю. Сам на калым деньги коплю. Но по закону…
– Брат, мы тебя тоже понимаем. От хорошей жизни ночью на дороге стоять не будешь. Давай мы тебе немножко поможем, в смысле – на калым.
– Братишки, я не один, нас трое.
