Люди.
Опять вокруг люди. Обычные люди. Я тоже обычный человек…. Сейчас, но когда – то.… Когда – то я видел, как рождается мысль, и что помнят цветы. Я видел, как в сознании соединяются множество крайних противоположностей. Как события оставляют след, влияющий на судьбы людей. Я видел след даже будущих событий.
А небо!!! Другое небо!
И звёзды! Совсем другие звёзды…
Нет, звёзды были те же, но… теперь, я даже не знаю, как сказать это… это.… Нет, бессмысленно даже пытаться вспомнить. Иначе я опять начну лить слёзы.
Лить слёзы из обычных серых глаз, вспоминая свои совсем другие – теперь уже забытые глаза. Боже! Сейчас я даже не знаю, как это сказать! Остались только воспоминания.… И ещё осталась Свобода! Свобода выбора – вернуть всё как было раньше. Вернуть сразу, почти мгновенно. Достаточно только открыть простой бумажный лист и прочитать…
Простой бумажный лист с командными фразами запуска программы возврата к Методу, ко всем своим прежним способностям, к своим прежним глазам. Только открыть и прочитать.… Запустив программу возврата, тщательно проработанную его учителем, его Мастером, Мастером его сознания, Мастером его задания, ради которого он здесь, в этой чужой для них стране с чужими, вернее с обычными людьми. Сейчас он тоже почти как они. Но придет время, и он вспомнит свои прежние глаза.
Он опять Увидит…
Эти цветы!
И это небо!!!
Его долго мучил вопрос: Может ли он вернуться к этому действительно сам – в любое время, когда захочет? Или Мастер запрограммировал его возврат настолько жёстко, что он сможет сделать это только в строго определенный, удобный для выполнения задания момент? Верит ли ему его Мастер? Оставил ли он ему полную свободу выбора и возврата, или жёстко связал возврат с выполнением задания? Страшный вопрос, жуткий вопрос. Страшный потому, что он, когда – то свободный телепат с уникальными способностями, теперь выполняет чью – то жёсткую программу, не имея свободы выбора, свободы возврата, и жуткий потому, что он впервые усомнился в Мастере. Но не меньше его пугало то, что он до сих пор не знал – является ли всё это простым капризом обиженного мальчишки, впервые усомнившегося в любви своего отца, или это вполне обоснованный протест высококлассного боевого телепата? Самое страшное, что из – за этих сомнений он чуть не сорвал задание. Сегодня днем, в этот чужой для них город, прибывал его Мастер. Он не знал – сможет ли он сам открыть свои способности, чтобы встретить и защитить учителя, своего Мастера? А если его Мастер погибнет? Сможет ли он вернуться к прежним способностям сам, чтобы отомстить? Он вспомнил, как вложил сложенный пополам лист с командными фразами в записную книжку, положив её на край стола так, чтобы его сослуживец, проходя к своему столу, обязательно задел бы её и уронил на пол. На пол общего офиса их отдела Специального Управления. Очень хорошо – он смог это сделать. Если бы его программа была жёсткой, он не смог бы сделать ничего из того, что ставило под сомнение выполнение задания. Но может это действие не столь серьезно, чтобы попасть под запрет жёсткой программы? Он решил выяснить это сейчас – любой ценой. Его сослуживец, такой же, как и он, сам, офицер Специального Управления, проходя мимо, задел и уронил книжку. Падая, книжка раскрылась, лист выпал, перевернулся и лёг рядом. Сослуживец остановился, поднял лист, книжку. Он был явно смущён – это были чужие личные вещи. Но они были на работе. Справляясь со смущением, он спросил полушутливым тоном профессионала, совершающего обыск:
– Так. Что у нас здесь? Ах, это твоё! Интересно, интересно. Чем это мы занимаемся на государственной службе? Заучиваем наизусть задание вражеской разведки?
Всё становилось очень серьёзным.
– Бдительность, бдительность, прежде всего, – подбодрил себя сослуживец, развернул лист и прочитал, мыча в такт прочитанным словам:
– М – м, м, м, м – м.
Он похолодел.
– Что это? – требовательно спросил сослуживец, твердо посмотрел ему в глаза, затем всё же немного смутился, опустил глаза и примирительно – шутливо прокомментировал:
– Написано твоим почерком. Значит, это всё же не задание вражеской разведки.
Боже мой! – подумал он. – Это написал я сам!
– Какая – то глупость, – продолжил свои комментарии сослуживец. И уже совсем примирительно:
– Впрочем, совсем в твоём стиле. Оказывается ты у нас поэт.
«Господи! Это к тому же ещё и стихи».
– Но что всё это значит? – всё же требовательно спросил сослуживец.
– Так, просто. Я уже не помню – честно признался он.
– И всё же, что всё это значит? – настаивал сослуживец.
Сейчас, сейчас всё решится, – взволнованно подумал он. – Если я связан жёсткой программой, то я не смогу сказать это.
– Я действительно не помню, – и, собравшись с духом, добавил:
– Ну – ка, прочти.
Он смог это сказать! Значит, он не связан жёсткой программой. Мастер доверил ему,… а он… Мальчишка…!
Команда выхода из Метода, написанная на другом листе, который он прочитал и уничтожил сразу после своего последнего боя, и команда возврата к его способностям, ту, что сейчас держал в руках сослуживец, рассчитаны только на один раз. Если он сейчас услышит командные фразы, выполненные в виде стиха, он сразу вернется к Методу, ко всем своим прежним способностям. Опять забыть всё – сам он уже не сможет. И тогда, ближайшая плановая проверка, положенная всем офицерам Специального Управления, покажет, что он телепат.
Боже мой! Что же я натворил!
– Значит так, – сказал сослуживец, опустил взгляд в лист и прочитал вслух торжественным голосом:
– Забытые глаза…
По его телу и сознанию прошла горячая волна начала изменений. Теперь он напрягался изо всех сил, стараясь остановить возврат. Сослуживец прервал чтение ради шутливого, торжествующе – победного взгляда, но, увидев его состояние, смутился и спросил:
– Что с тобой? Это же просто шутка. Это же просто стих.
Поняв его состояние по – своему, он сложил лист и уже примирительно проговорил: Ну ладно. Если это тебя так задевает, то извини.…Извини, это действительно личное, – и, вложив лист в записную книжку, продолжил:
– Кстати, стихи на самом деле неплохие. Советую продолжить своё творчество. Допишешь, дашь почитать. Ладно, не обижайся. Я не хотел тебя задеть, – положил книжку на стол, закончив:
– Желаю творческих успехов с продвижением по службе. Не кисни. – Повернулся и пошёл к своему столу.
Он откинулся на спинку стула, закрыв лицо руками, стараясь успокоиться.
– Мальчишка…!
Возврата к Методу не произошло потому, что он услышал только первую строчку.
Успокоившись, положив руки на стол, он тихо сказал:
– Ладно. Будем работать дальше.
