— У меня, бабушка, промежду прочим, русской была, — заявил ДиКаприо, отодвигая конкурента в сторону, — вы, Юленька, слышали, что в моих жилах течёт славянская кровь?
— Не-е-ет.
— Сто пудов, течёт. А хотите, я вам про съёмки «Титаника» расскажу?
— Конечно, хочу, — залилась румянцем соседка.
— «Титаник» — старьё, — перебил Питт, — вот «Война миров Z» — это да.
— Слабенький фильмец, — поморщился ДиКаприо.
— Все претензии к режиссёру. Юля, а помните меня в фильме «Знакомьтесь, Джо Блэк»?
— Конечно, помню, — задохнулась от счастья соседка.
— Юленька, вы идите к своей двери, — предложил Питт, галантно провожая даму за дверь, — а мы тут пока инструменты поищем.
Гостья вышла на лестничную клетку, а Припекала взмолился:
— Переплут, ты просто обязан уступить её мне.
— А рожа не треснет?
— Я целых три года живую женщину не видел. Я весь засох и окаменел.
— Прими слабительное, — безжалостно посоветовал Переплут, — я ей больше нравлюсь. И, вообще, я здесь первый нарисовался.
— Ну, хочешь, я перед тобой на колени встану? — заныл Припекала, — ты не представляешь, как я стосковался по женскому телу.
— Не фига себе вы Боги, — ороговел Бурмакин, — вы — сексуально-озабоченная солдатня в увольнительной.
— В самоволке, — поправил Припекала, — ну, уступи, братишка, ну, пожа-а-алуйста.
— Ладно уж, — расщедрился Переплут, — но, запомни, за тобой должок.
— Спасибо, братан. Какая мамзель, — чмокнул Припекала, — мм, пэрсик. Пойду дверь взламывать.
— Ты можешь вскрывать дверные замки? — изумился Бурмакин.
— Ты удивишься, ботан, но не только замки, — потёр руки Припекала и усвистал в подъезд.
— Это не славянский Бог, это поручик Ржевский какой-то, — развеселился Ваня.
— Припека-а-ала, — пожал плечами Переплут.
Глава 6. Анчутки
— Надо же, какие красивые соседки со мной в одном подъезде живут, — запоздало поразился Бурмакин.
— Знатная соседка, — облизнулся Переплут, — признайся, Вань, ты её пилил?
— Откуда? Я её даже не знаю, хотя и живу с ней три года на одной лестничной клетке.
— А что же ты с ней делал?
— Здоровался.
— Ты же её не знаешь.
— А я никого в своём подъезде не знаю, но со всеми здороваюсь.
— Молодец, — одобрил Переплут, — вежливый хлопчик, но придурок редкостный. Я бы такую соседку, да ни в жисть не пропустил.
— Мне сейчас не до соседок, — признался Ваня, — меня больше беспокоит, что я скажу квартирной хозяйке.
— Скажешь, что соседи сверху затопили.
— Ага, она к ним поднимется, и весь обман сразу раскроется.
— Да не парься ты, Ивашка.
— Ага, не парься. Обои в пиве, паркет в пиве, аппаратура в пиве…
— Ха-ха-ха, — загоготал Переплут, — а руки в вобле.
— Не смешно, — надулся Бурмакин, — ты же Бог Всемогущий, сделай, как было раньше. Я на тебя надеюсь.
— На Бога надейся, но на ремонт копи, — Переплут попытался увильнуть от ответственности.
— Я серьёзно.
— Есть Боги — созидатели, а я Бог — разрушитель, — признался Переплут, — моя сверхзадача — шкодить и пакостить.
Тут на Ваню рухнула люстра, и белый свет стал ему не мил и даже враждебен. Бурмакина покачнуло, и он был вынужден присесть на стул.
— Наша задача — тоже шкодить и пакостить, — раздались сверху два писклявых голоска.
Ваня посмотрел на потолок. Еря и Спиря, держась хвостами за оголённые провода, сучили лапками, показывали языки и строили Бурмакину страшные рожи.
— Сгинь, нечистая сила! — Иван кинул в них тапком.
Анчутки дрыстнули в разные стороны, тапок отрикошетил от потолка и угодил Ивану прямо по лбу.
— Ужо я вас настигну, чертенята! — завопил Бурмакин, подспудно замечая, что его речь приобретает былинный оттенок.
— Куда тебе, некультяпистому, — запищали дьяволята, — меткий глаз, косые руки, жопа тянется к науке.
— Ну, погодите, децлы позорные.
Бурмакин запустил в них бесполезным айпадом. Гаджет, не задев анчуток, срикошетил, и через секунду поцеловал ванин лоб.
— Твою мать! — вскипел Ваня и кинул в нечисть стулом.
Анчутки выставили лапки, и он полетел прямиком в Переплута. За несколько сантиметров до его лица, стул замер, развалился на части и так, в разобранном виде, рухнул под ноги славянского Бога.
— Ни фига себе, — онемел Бурмакин, с уважением глядя на брата два, — это было круто.
— Я ещё и не так могу, — усмехнулся Переплут.
— А новые обои поклеить могёшь?
— Может, тебе ещё и паркет новый постелить?
— Постели.
— Доверьте лучше нам все работы по дому, — запищали анчутки, — мы для этого и созданы.
— Как ты их различаешь? — поинтересовался Бурмакин.
— У Ерьки рожки подлинней и пятачок розовый, а у Спирьки — серый.
— Пепельно-серый, — поправил Спиридон, — я не какой-нибудь там помоечник, я — анчутка царских кровей.
— А я — королевских, — ревниво пискнул Ермолай.
— Анчутки, слушай мою команду, — распорядился Переплут, — хватит шалить, лучше помогите Ване порядок навести.
— Не извольте беспокоиться, мистер ДиКаприо, для нас это плёвое дело.
— А вы раньше ремонт уже делали? — засомневался Бурмакин.
— Не боись, командир, щас всё замастырим в лучшем виде.
Ермолай и Спиридон сверзились на пол и принялись усердно расчищать фронт работ. Откуда-то в их лапках оказалась паяльная лампа, спирт и канифоль. Еря стал натирать канифолью паркет и поливать его спиртом, а Спиря сушить пол паяльной лампой. Никто и охнуть не успел, как паркет вспыхнул синим пламенем.
— Гори-и-им! — заголосил Еря, — гори-и-им!
— Враги-и-и! — поддержал его Спиря, — кругом враги-и-и! Это они, вредители, паркет подожгли!
— Что ж вы творите, дьяволята?! — взбесился Бурмакин и метнулся на кухню за водой.
Воды, как и положено, в кране не было. Если труженики ДЭЗа поют и празднуют, значит, с водой и электричеством начинаются перебои, это Ваня ещё из «Собачьего сердца» усвоил. На помощь, как ни странно, пришёл Переплут, он извлёк из под дивана банку «клинского» и залил пивом весь огонь. Брат два был готов опять заполнить квартиру пенным аж до самого потолка, но Бурмакин его тактично остановил. Едва потушили пожар, как в дверь вломился запыхавшийся Припекала.
