— Это точно, с твоим умом лучше сидеть и не вякать.
— Уй! — карачун налетел на золотой самородок размером с футбольный мяч и пожаловался, — любимой мозолью врезался.
— Больной палец — самый длинный, — утешил Переплут и как бы невзначай наступил карачуну на многострадальную лапу.
— Ы-ы-ый! — взвыл Сиволап, — осторожнее!
— Извини, братан, был неправ, вспылил, искуплю, заглажу.
— Дальше один пойдёшь. Мне в Правь ходу нет, — простонал карачун.
— И правильно. Нечего там всяким блохастым шлындать.
— Ты бы поостерёгся служителю Фемиды так дерзить, Переплут. Неизвестно ещё, как твоя дальнейшая судьба сложится. Ведь ты уже не Бог Всемогущий, а без пяти минут арестант.
— За посадками будут побеги, — хохотнул Бог пьянства.
— Из Пекла побегов не было.
— Будут.
Переплут пошагал дальше, а карачун, тихо чертыхаясь, поковылял обратно. Через пять минут Бог пьянства очутился в каменном гроте, унизанном сталактитами и сталагмитами. В центре, в кресле из урана восседал Велес с посохом в правой руке, над ним висел портрет Сварога в огненной раме. Велес грозно нахмурил брови и приказал:
— Ну, рассказывай, охальник.
— О чём?
— Обо всём. Как в самоволку сходил, как подвал пивом затопил, как электричку и холдинг бражкой накачал.
— Откуда сведения?
— Припекала тебя с потрохами сдал.
— Вот поганец.
— Глаза — бирюза, а душа — сажа, — согласился Велес, — заложи и ты его. Глядишь, на Суде зачтётся.
— Не стану.
— Пугаешь ты меня, Переплут, — признался Велес, — ты из последней ходки другим вернулся. Раньше был просто неслух и прохвост, а сейчас каким-то идейным стал.
— Тебе кажется.
— Когда кажется — похмеляться нужно, — съязвил Велес, — ничего мне не кажется, грядущее рождение ребёнка делает тебя таким. Ты ведаешь, что у тебя будет мальчик?
— Хорошо бы.
— Так Вера сказала, а волхвицы не ошибаются. Меня царица тогда сразу предупредила — у нас будет пацан, так оно и вышло.
Бог Тёмных Сил погрузился в воспоминания.
— Помог бы, — выдавил из себя Переплут, — как отец отцу.
— Как поможешь, — развёл руками Велес, — Совет Высшей Стражи сразу взбеленится, мол, сам Полубога в своё время настрогал, теперь такому же отступнику потворствует. Не-е-ет, Переплут, я тебя на Суде топить буду.
— Вассалов боишься? — усмехнулся Переплут, — какой же ты после этого соверен? Нет, Велес, никакой ты не командир.
— Хорошо тебе, озорнику и анархисту рассуждать, а мне, номенклатурному работнику, приличия нужно блюсти.
— Ну, так блюди.
Велес усмехнулся в бороду и предупредил.
— Переплут, тебе шьют неповиновение и неуважение к Высшим Богам. Учитывая, что ты злостный рецидивист и десять раз получал взыскания, тебе светит тысяча лет в Пекле.
— Они пролетят быстро, — подмигнул брат два, — ты же отсидел, прожарился — и ничего. Потом даже в люди вышел…
— Очень смешно, — оборвал Велес, — я смог помочь сыну, а ты не сможешь. Вера родит, и младенца сразу приберут карачуны.
— Так прикажи им, чтобы они его не трогали.
— Ага, прикажи, — усмехнулся Велес, — а они тут же донесут Перуну или, не дай бог Сварогу, тогда и до моего Балды очередь дойдёт.
— У вас, у чиновников, руки завсегда намертво связаны, — помрачнел Переплут, — поэтому мне всегда нравилось быть деклассированным элементом.
— Конечно, быть люмпеном легко и забавно, а вот нести бремя ответственности никто не хочет. Ты слышал о теории маятника?
— Не а.
— Я в последнее время всё больше утверждаюсь в её истинности. Теория хаоса слишком примитивна и не способна объяснить разнообразия Вселенной. Откуда Вселенная взялась? Почему расширяется? Что будет, когда она лопнет? Где взять энергию для нового Большого Взрыва?
— Ну-у-у, Велес, ты забрался в дебри, — хохотнул Переплут, — оставь бесплодное мудрствование людишкам. Они этим грешат, особенно в отроческом возрасте.
— Теория маятника многое объясняет. Старая Вселенная лопается, как мыльный пузырь, и возникшая при этом энергия рождает новую Вселенную. И всё повторяется точь в точь: снова греки возьмут Трою, Сталин победит Гитлера, Крым отойдёт России, и так далее.
— В Интернете вычитал? — развеселился Переплут, — там чего только не напишут. Ты, я смотрю, на старости лет суемудром заделался.
— Представляешь, — продолжил Велес, — всё повторяется один в один. По этой теории не только мы, Боги, но и человеки обладают бессмертием.
— Что-то не радует меня такое бессмертие.
— Не то слово, это в тысячу раз хуже теории хаоса. Получается, что все подвешены на ниточках, как марионетки, и биллионы раз рождаются и умирают, говорят одни и те же фразы…
Велес чихнул.
— Будь здоров.
— Правильно. Спасибо, Переплут, и тебе не хворать. Биллионы раз я чихаю, а ты биллионы раз желаешь мне здоровья. С ума сойти, — заключил Бог Тёмных Сил.
— Велес, если бы ты не был Богом, я бы уже решил, что тебе в голову постучался старик Альцгеймер, — хихикнул Переплут.
— Я веду к тому, что суетиться не надо. Если ты сможешь помочь своему сыну, ты ему и так поможешь, а если нет, значит, нет. Ты же знаешь, девиз викингов: клубок твоих дней давно смотан, книга твоей жизни заранее написана, и как ты ни пыжься, как ни старайся, не продлишь её ни на локоть и не изменишь ни на перст.
— Это ты, Велес, обалденно придумал. Целую базу подвёл, лишь бы оправдать своё невмешательство.
Бог Тёмных Сил прикрыл глаза, давая понять, что разговор окончен.
Глава 22. Суд Высшей Стражи
Грот в форме амфитеатра освещала только лава действующего вулкана, и багровые отсветы на ликах Богов выглядели довольно зловеще. Радогост — Верховный Судья сидел на естественном возвышении, образованном скалами, другие Боги расположились на уступах и расселинах. Эта демократичность подчёркивала объективность и неподкупность Божественного Суда, поэтому адвокат отсутствовал. Подсудимые: Переплут, Припекала и анчутки болтались в ивовой клети прямо над жерлом вулкана и, казалось, что она с минуты на минуту вспыхнет, и преступники рухнут в раскалённую лаву. Радогост треснул молотком по сталагмиту и предложил открыть Высокое Собрание.
— Уж коли, мы все здесь собрались, нужно обсудить насущные и животрепещущие вопросы именно сейчас. Ведь Боги — народ занятой, у нас ни секунды свободной нет, и не предвидится.
— Чем это они, интересно, заняты? — хмыкнул Переплут, — только и знают, что лясы точить, да козни строить.
