– Значит, если похитителей не поймают, мы их потеряем?
– Видимо, да, но так всегда и бывает. По крайней мере, мы получили бесплатную рекламу.
– Неужели полиция не может устроить этим гадам какую-нибудь ловушку? Что-то ведь можно придумать?
– Мне дают машину с рацией, – сказал я, – только, прошу тебя, помалкивай об этом. Если повезет, может быть, удастся их выследить. У меня будет возможность связаться с полицейскими, которые будут от меня недалеко, хоть и не на виду.
Гудьер просветлел:
– Это здорово, Стив, только будь осторожен. По-моему, дело довольно опасное.
– Ну что ж, надо же мне как-то отрабатывать свою зарплату. Вот что я хотел тебя спросить: когда ты беседовал с мисс Шерман, какое у тебя осталось от нее впечатление?
– В каком смысле?
– Говорят, она запойная пьяница.
– Я не заметил ничего подобного. Мы говорили о деле, и она рассуждала весьма разумно.
– Ты видел ее секретаршу? Брюнетка с фигуркой как песочные часы, смахивает на мексиканку?
– Да, конечно. Она провожала меня к мисс Шерман.
– Значит, она должна была знать о страховке? Гудьер снова покачал головой:
– Она думала, что я собираюсь поговорить о продлении страховки от кражи и пожара. О новой страховке она ничего не знала.
Я вздохнул:
– Чертовски трудное занятие – работа следователя. Я раз десять в день натыкаюсь на глухую стену. Ну, пока. Мне пора бежать.
– Удачи, Стив! Хотел бы я быть рядом с тобой. Мне кажется, это мой долг.
– Брось. – Я хлопнул его по плечу и сел за руль. Минут через десять, в четверть седьмого, я подъехал к особняку Шерман. Вход охраняли двое грозных полицейских. Удостоверив мою личность, они пропустили меня в сад.
Перри Райс, одетый во фланелевые брюки и майку, вышагивал взад-вперед по террасе.
– Поднимайтесь сюда! – крикнул он, перегнувшись через балюстраду. – Есть какие-нибудь новости?
– Никаких. Звонок уже был?
– Нет. – Его глаза лихорадочно горели, пальцы нервно подергивались. – Деньги привезли?
– Они готовы и пока лежат в нашем филиале. Как только проявятся похитители, Миклин их сразу доставит сюда.
– В мелких купюрах, как было ведено?
– Да.
Он вытащил носовой платок и вытер лицо.
– Хорошо. Я не хочу здесь допускать никаких ошибок. Мне нужна моя жена.
Я сочувственно хмыкнул и с надеждой посмотрел на столик с напитками. Он проследил за моим взглядом.
– Угощайтесь, – бросил он. – Вам придется меня извинить, у меня много дел.
Он повернулся, прошел по террасе и исчез за стеклянными дверями.
Я налил себе изрядную порцию виски с содовой и сел. На террасе было тихо и жарко. Прекрасный сад занял бы мое внимание, если бы не разные мысли. Я думал о том, что если Джойс Шерман убила Мейсона, то как, должно быть, тяжело ей было расставаться с этой роскошью, а еще я задавался вопросом, где же она прячется. Я просидел, размышляя, около получаса, потом очнулся, осознав, что время идет и я весь взмок от жары. Я решил попытаться найти кого-нибудь, с кем можно было бы поговорить, лучше всего Миру Лэнтис, а если нет, то все равно кого, лишь бы не сидеть одному на солнцепеке.
Я прошел по террасе, заглянул через стекло в пустую гостиную и отправился дальше. Лестница в конце террасы вела вниз в розовый сад, и я постоял, раздумывая, не пойти ли полюбоваться розами, чтобы хоть чем-нибудь себя занять, но тут услышал голоса. Почти тут же я понял, что они доносятся из открытого окна рядом со мной; я тихонько подошел к нему в поисках компании, но замер на полпути, услышав слова Миры Лэнтис:
– Как ты можешь так говорить? Может быть, она вернется! Ты ведь не знаешь наверняка.
Я бесшумно метнулся к стене и придвинулся ближе к окну, стараясь не попасться на глаза.
– Послушай, – ответил Райс, – она не вернется. Я не могу тебе сказать, откуда мне это известно, но это так. Как только им заплатят выкуп, мы сможем отсюда убраться. Ты ведь хочешь уехать со мной, не правда ли?
– Да, я хочу этого больше всего на свете, но я отсюда не уеду, пока не буду уверена, что она не вернется.
– Да говорю же тебе, не вернется она! – раздраженно ответил Райс. – Даже если ее еще не прикончили, она просто не выдержала бы все это время без спиртного. Вспомни, в каком состоянии она отсюда уехала!
– Ты не должен был ее отпускать, Перри. Мне она не нужна, но мне просто стало плохо, когда я увидела, как она уезжает в этом состоянии. Ты должен был ее остановить!
– Да ну ее к черту! – злобно бросил Райс. – Я рад, что она уехала. Жаль, что она не разбилась тогда, вместо того чтобы попасть в лапы похитителей.
– Перри, я должна знать. Ее действительно похитили?
Наступило молчание, потом он резко произнес:
– Что ты имеешь в виду, черт побери?
– Перри! Не смотри на меня так! – Ее голос звучал испуганно. – Почему ты так уверен, что она не вернется? Ты так говоришь, будто знаешь, что она мертва. Это меня пугает!
– Заткнись, глупая! Если тебя кто-нибудь услышит…
– Но почему ты так уверен, что она не вернется? И если мы едем в Париж, то откуда возьмем на это деньги? Милый, прошу тебя, скажи мне правду. Я знаю, что денег здесь нет. Я не дурочка. Я оформляю оплаты по всем счетам. Она задолжала тысячи долларов, и ты тоже. Откуда ты?…
– Ты заткнешься или нет? – рявкнул Райс. – Я сыт этим по горло. Если не хочешь удрать со мной, я еду один.
Я тихонько отошел от окна и, оказавшись на достаточном расстоянии, чтобы они меня не услышали, помчался по террасе к своему стулу, но не успел я сесть, как напряженную, жаркую тишину разорвал пронзительный телефонный звонок.
Я пошел к открытым дверям гостиной, и тут появился Райс. Его лицо было белым, а глаза поразили меня выражением волчьей жестокости.
– Это могут быть похитители, – бросил он, – вам нужно ответить. Быстрее!
Он махнул рукой в направлении комнаты. В три прыжка я подскочил к телефону и снял трубку:
– Резиденция Шерман.
В ответ послышалась тишина, потом глухой голос произнес:
– Кто говорит?
– Хармас, “Нэшнл фиделити”, – ответил я, узнав голос, который уже слышал, когда получал первые указания об уплате выкупа.
– Деньги достали?
– Они готовы.
– В мелких купюрах?
– Не крупнее двадцатки.
– Хорошо. Теперь слушайте. Вы знаете Элмо-Спрингс?
Я ответил утвердительно. Элмо-Спрингс был маленьким поселком в горах милях в ста к северу от Лос-Анджелеса.
