– Ладно, уже поздно. Еще нужно накормить всех ужином. Не думаю, что, кроме нас с тобой, кто-нибудь об этом позаботится. Пойдем, поможешь мне.
Валерия Аристарховна послушно поднялась вслед за сестрой. Ей сейчас очень не хотелось тащиться в кухню и заниматься там готовкой. Она сама удовольствовалась бы чашкой чая и каким-нибудь бутербродом. Во всем теле была умиротворяющая истома, и больше всего она хотела сейчас ни о чем не думать, а лечь в постель. Но Ленка просто так не оставит ее в покое. Ей всегда нужно настоять на своем! «Да, – вдруг вспомнила она, – как же я все время забываю об этом… Какой ужас – мама умерла. Это так страшно… и так неожиданно. Но… Но это так… вовремя!»
Они были очень схожи внешне, родные сестры Липчанские, но наружным сходством, пожалуй, все и ограничивалось. Елена привыкла ставить перед собой конкретные цели, планомерно и целеустремленно добиваясь своего. А Валерия Аристарховна всю жизнь жила как хотела – ярко, весело, с комфортом. Ее сестра Елена была тем самым рачительным муравьем из басни, она же – легкой порхающей стрекозой.
* * *
Катя подумала, что этот дом похож на необитаемый остров, на который волей судеб выбросило совершенно чужих людей, терпящих бедствие. И эти люди не понимают, что нужно сплотиться и единым фронтом противостоять невзгодам и непогоде. Сестры игнорируют друг друга. Иван заперся от невесты в комнате. Неизвестно, устоит ли их союз или распадется от семейной бури. Наверное, Иван все же узнает о прошлом своей невесты – и не от Кати, нет. Просто шила в мешке не утаишь. Если действительно все так, как она предполагает, если в этом доме в самом деле совершено убийство, то вопросы будут задаваться самые бесцеремонные, ей ли этого не знать! И тогда станет ясно, способны ли они выдержать. Если он по-настоящему ее любит, то…
Однако сейчас Кате было не до романтики. Ее профессия на самом деле была очень далека от высокого стиля, как бы ни изображали сыщиков в книгах и кино. Это была просто работа, тяжелая ежедневная работа, рутина, только и всего. Чтобы добиться результата, ей приходилось перелопачивать горы информации, скрупулезно отсеивать и сопоставлять факты, порой весьма противоречивые. Много ходить пешком, выезжать на места происшествий – днем или ночью, в жару или в холод, в дождь и грязь… Словом, это была та еще работенка. Но Кате она почему-то нравилась. Впрочем, говорят, патологоанатомам также нравится их занятие. Один рождается танцором, а другой – сыщиком. Ничего не поделаешь.
Она еще и еще раз суммировала в голове все, что успела узнать за вчерашний день. С утра она обычно подытоживала информацию и составляла план работы на весь день. Информации накопилось, скажем, пока немного, и с планом работы на сегодня тоже не все было ясно. К тому же с родственниками всегда приходится труднее всего. Ну какой дурак будет клепать на своих родных? Тем более что все они – все без исключения! – заинтересованы в том, чтобы Ариадна Казимировна оформила завещание не в пользу своей компаньонки.
Значит, подозреваемых пока четверо. Две дочери, внук и невеста внука. Несмотря на состоявшийся вчера разговор, Катя все же внесла Оксану в список подозреваемых номер один. Девушка очень и очень непростая, с тяжелой судьбой, и уже один раз переступившая грань. Ну, или почти переступившая…
Она задумчиво шла по садовой тропинке, размышляя, с кого бы начать сегодня. Может, с Ивана? Валерии Аристарховны? Ее сестры? Прокручивала в голове перечень вопросов, которые хотела задать. Лучше всего было бы, конечно, поговорить с прислугой, Светланой Петровной. Домработница явно болтлива, и, хотя все, что она сообщает, нужно делить на сорок восемь, она наверняка может поведать о членах семьи немало любопытного. Однако Светланы Петровны в поле зрения не наблюдалось: скорее всего, следователь, которому поручили это дело, также захотел вначале пообщаться именно с ней.
Вся семья сидела на веранде, вкушая утренний кофе. Катя и не думала сюда идти, просто очень сильно задумалась, а ноги сами принесли. Опомнилась она только тогда, когда семейство прекратило кофейничать и уставилось на нее.
– Доброе утро.
– Доброе утро.
Ответил только внук покойной Липчанской, Иван. Сестры едва кивнули, Оксана сидела с каменным лицом – то ли раскаивалась, что вчера так разоткровенничалась, то ли хотела продемонстрировать семейную корпоративность. В самом деле, оттого, как к ней сейчас отнесутся будущая свекровь и тетка жениха, может зависеть для этой девушки все.
– Кофе не хотите?
Шокированная нелояльным поведением племянника, Елена Аристарховна встала и покинула завтрак.
– Спасибо… не откажусь.
Катя вежливо присела на край плетеного кресла. Оксана с приветливо-равнодушным видом пододвинула ей чашку, налила из кофейника вкусно дымящийся напиток.
– Сливки, сахар?
– Спасибо, Валерия Аристарховна, не откажусь. И сливки, и сахар.
Она бесшумно прихлебывала действительно очень вкусный кофе, и вся картина выглядела настолько обыденно, что сторонний наблюдатель мог бы поручиться: за этим столом просто мирно завтракают, радушно угощая раннюю гостью – милую девушку, зашедшую на чашечку кофе к подруге… нет, скорее к тетушке.
– Скажите… Катя, вы, наверное, знаете… Когда мы можем забрать… тело… маму? Похороны и все такое…
Катя с сочувствием посмотрела на спросившую. Действительно, это очень тяжело, когда близкий человек умер, а ты не можешь его даже похоронить.
– От меня ничего не зависит, Валерия Аристарховна, – мягко произнесла она. – Я сама здесь человек посторонний. Свидетель.
– Никакой вы не свидетель. Нечего притворяться невинной овцой! Вы заварили эту кашу! Вы обвинили всех нас!
Оказывается, Елена Аристарховна вернулась и стояла сейчас у нее за спиной. Что ж, любопытство – великая вещь. Не так-то это просто – с достоинством удалиться! Мадам явно желает знать, зачем явилась сюда, прямо к столу, эта наглая выскочка. И что она еще придумала.
– У вас слишком богатая фантазия, милочка! Вам бы детективы писать!
– У меня нет литературных способностей, – холодно сказала Катя, ставя чашку на стол. – Мои таланты лежат в совершенно иной плоскости. И вот что я могу вам всем посоветовать – говорите правду. Только правду. И тогда, может быть, никому, кроме меня, не покажется подозрительным, что сегодня старая женщина решает составить завещание, которое ни одному из здесь присутствующих не нравится, а завтра ее находят в постели мертвой. Кроме того, смею вам напомнить, что я – представитель закона. Мне… очень не хочется всем этим заниматься. Просто чрезвычайно не хочется. Я приехала сюда отдыхать, а не работать. Но, к моему глубокому сожалению, я оказалась в ненужном месте и в ненужное время. И еще: или вы разговариваете со мной тут, в приватной обстановке, или будете ездить по повесткам в прокуратуру к следователю, на виду у всего города! Ясно?
Это был чистой воды блеф. Она сама не ожидала от себя подобной прыти. Это надо же – так наехать на почтенных наследников! Да она и сама не знает пока, будет ли кто-нибудь заниматься этим странным делом, и появится ли вообще в этом доме следователь, которым она сейчас стращала их. Вчера вечером звонил Игорь, он передал трубку Камышевой. Маша Камышева вполне доходчиво объяснила Кате, что следы инсулина не всегда можно обнаружить в организме и что именно инсулин – камень преткновения для многих криминалистов. И экспертиза, даже самая тщательная, очень часто ничего не дает. Но это знает пока только Катя, а этому семейству располагать подобными сведениями не полагается. Или… или кто-то из них разузнал об этом заранее? Иван, который пользовался инсулином, наверняка осведомлен об этом препарате больше остальных. Она вспомнила сцену в саду, когда притворялась спящей на скамейке. Черт, ведь эта самая Оксана тогда говорила, что нормальному человеку нельзя колоть инсулин… и что она – медработник. Значит, о свойствах инсулина знали как минимум двое: Оксана и Иван. А может, и остальные тоже были в курсе? Что ж, тогда все проще. И одновременно сложнее. Однако она все равно доберется до правды! Или не доберется…
