Вчера я дала первый урок. Целую, твоя Фридл.
Двенадцатилетние стеснительные девочки с затаенными грезами о любви. После «разогрева» я предложила им тему – кавалер преподносит даме цветы. Возникли коленопреклоненные красавцы с нафабренными усами, прямостоящие джентльмены в шляпах с фиалками в руках, смущенные девушки в белых платьях… Я сказала им, что в их возрасте я тоже стеснялась себя, считала себя уродливой каракатицей. Они мне не поверили.
Моя дорогая и любимая!
Я хочу как можно скорее написать тебе, чтобы Мюнц успел взять с собой. В данный момент я настолько задолбана, что… Иттен может тебе рассказать часть из того, что я хотела. Я написала Гансу подробное письмо со всеми деталями, но ты можешь вообразить, почему такое письмо никогда не будет отправлено. Вот уже битую неделю Франц собирается написать «об этом». …А про нас вкратце вот что: станки постепенно появляются, очень медленно. У нас есть ателье, улица Ошибок, 1, мы будем жить в нем, пока наша квартира не освободится, полное ткацкое производство – 3 ткацких станка со всеми причиндалами (очень-очень дешево купленные).
Но как только все станет прекрасно, надо будет уезжать. Мне нужно было бы как минимум одно ателье в Вене. В середине января мы, пожалуй, приедем.
Много я должна была бы написать тебе, так много хорошего и положительного, но в данный момент я пуста и так измотана всей этой горячечной гонкой, что слово трудно подобрать. Моя дорогая, если говорить по делу, то могу сказать следующее: самое для меня лучшее – это работать с чистой радостью. Пиши, моя хорошая, завтра ты получишь от меня основательное письмо.
Прилагаемые образцы Ганс должен высылать как можно скорее. Само количество пряжи минимально – он может посылать нитки в любом ассортименте, начиная от зеленых и толстых белых. Теперь мы можем ехать. Пусть он все шлет как подарки в пакетах по 2–3 кг, иначе придется платить слишком большую пошлину.
И вот еще просьба:
Мне нужно срочно 20–25 долларов, лучше всего я их займу у Эрвина. Посылаю ему расписку.
По-видимому, наш дом на Калькбергерштрассе мы продадим либо достроим и обставим для продажи. Целыми днями ищем покупателя.
То, что мы забыли о дне рождения Ганса, ужасно. Я же тебя просила напомнить мне, прежде чем он приедет.
Я очень счастлива. Пока, десятого числа мы переезжаем к Кортнеру на Кронпринценуфер 1. Вы написали мне открытку; я, правда, ее еще не видела, но все равно благодарю вас тысячу раз. Целую тебя, дорогая, от всего сердца. … Сегодня здесь как осенью. Тихо, серо, холодно. Помнишь ли ты о квартире Кортнера на набережной: снаружи – корабли и аллея? Мне это очень нравится.
По делу: мы вдевятером работаем в ткацком производстве. Скоро приедет Слуцкий, и мы будем искать переплетчика. Мы очень усердны, и все идет хорошо. …Будь счастлива, любовь.
Я брежу Брехтом. Мы ходили с Францем на премьеру «Ваала». После спектакля знакомые Франца предложили нам пойти за кулисы, поздравить автора. Зачем? Ваал – это и есть Брехт. С ним я уже познакомилась.
Поэт и бродяга. Порочный, бесстыдный, жестокий. Но не лицемер. Он страстно любит жизнь, ее низость и высоту, ее женщин, ее деревья, ее траву, ее ветер, ее вино.
Есть ли бог или нет совсем,
Ваал живет, ему все равно.
Но он не позволит шутить над тем,
Нет ли вина или есть вино.
И я страстно люблю жизнь! Только я трусиха, а Брехт – смельчак. Он родился в тот же год, что и я, был на войне, выносил с поля боя убитых и раненых, а я в это время клеила тряпочные коллажи из отходов бракованной марли.
Со смертью можно сражаться только в театре, вместе с Ваалом. «Драться до последнего. Кожу сдерут, я все еще буду жить; отступлю в пальцы ног. Упаду, как бык в траву, где помягче. Проглочу смерть как ни в чем не бывало».
Но и Ваал умирает. Отверженный, затравленный, он собирает последние силы и выползает из хижины дровосеков, чтобы умереть на свету, чтоб увидеть звезды. В финале дровосек спрашивает его: «О чем ты думаешь? Я всегда хочу знать, о чем думают в это время…» И он отвечает:
«Я еще слышу дождь».
Я дождя не слышала.
Дорогая Анни!
Как ты думаешь, в который раз я уже начинаю это письмо?
Во-первых, я дико злюсь по поводу твоего безграничного безрассудства с интенсивным лечением. Покой по меньшей мере столь же полезен, сколь и непрерывные ванны.
Во-вторых, секретарь и машина. Франц занят всем этим именно сейчас, в самое неподходящее время.
Дорогая, твоя брань трогательна, но в ней нет смысла, нам повезло уже в том, что мы оказались готовы к производству самых современных вещей; но нет денег на фотографии, сделанные тогда и пропавшие, и т.д. Придумайте же что-нибудь.
У нас и без того «слишком высокие зарплаты», в среднем 45 пфеннигов. Денег сейчас нет. Если бы ковер был заказан (Франц со всей семьей скоро будет в Вене, и было бы возможно заказать после маленького ковра – большой), то, несмотря на дороговизну, я в разумные сроки дала бы его сделать, а так – нет.
Выставка во Франкфурте была очень слабая, но зато я познакомилась с несколькими полезными людьми, они всегда готовы прийти на помощь и несказанно милы.
Плоские ткацкие станки работают еще и с образцами ткани. Ты сможешь увидеть некоторые из них. Шелковые платки выходят хорошо и продаются, к сожалению, у нас нет денег, чтобы закупить достаточно материала, а так бы мы смогли на них продержаться. …Слуцкий колеблется. Ландер ни на что не годен, в любом случае нам следовало бы произвести замену или взять дополнительного работника. Франц не решается, боится, что нечем будет платить. Но работник этот нам необходим, необходим, так как книги постоянно заказываются. …Желтая «История кожи» очень радует. Я так довольна, что ты перерисовала 2 ковра. Детский ковер, в случае если ты тоже будешь в Вене, я бы рискнула сделать вместе с тобой. …Я закончила восхитительный «Классический город» для шаблонирования. Ты будешь восхищена.
Можно также ткать (знаешь, это так понятно, что прежде у людей на каждый предмет был один образец, его не варьировали, но если уж делали заново, то изобретали нечто неслыханно новое).
Шалями ты будешь довольна; не бойся венской конкуренции.
Что будет с летом – ума не приложу. Дела идут хорошо, притом что мое положение плачевно. Но как от помыкания мною, так и от безденежья я много чему научилась; теперь воскресенье. Экономятся деньги, дело идет на лад; я рада неописуемо.
Моя дорогая, я отвечаю тебе по пунктам, мне стыдно касаться в этом письме личных дел. Об этом напишу отдельно.
